Библиотекарь имени себя без скобочек
читать дальше
Если бы у Альбуса спросили, какое воспоминание для него самое счастливое, он бы абсолютно честно сказал, что это самый первый день в школе. Ведь именно тогда, услышав, как Шляпа выкрикнула название его факультета, Ал впервые ощутил, как его наполняют радужные пузырьки, а в груди становится тепло, как от солнечного света. Он встретился взглядом с перепуганным Скорпиусом и широко улыбнулся. И Скорп улыбнулся ему в ответ.
Они, не сговариваясь, направились к кровати, стоявшей у стены, но Ал решил уступить ее Малфою, а сам устроился на соседней. Знакомиться с другими соседями пока не хотелось, и он проболтал со Скорпиусом до рассвета, а на следующий день они синхронно зевали на уроках. Профессора тихонько ворчали и, как понял Альбус позже, недоумевали, почему Поттер и Малфой сидят рядом. Зато уже к Рождеству само собой разумелось: если делают замечание Поттеру, то и Малфою тоже. Расставаться на каникулы не хотелось обоим, поэтому почти одновременно Гарри Поттер и Драко Малфой получили от своих сыновей длинные запутанные письма, сводившиеся к тому, что наследники остаются в школе.
А летом Альбуса ждала глобальная промывка мозгов. Все, начиная Лили и заканчивая дядей Роном, корили его за то, что он связался с отпрыском Малфоев. Все, кроме отца, поэтому Альбус не стал слушать советы прекратить дружбу. В августе Арчи постучал в окно комнаты Ала - Скорп приглашал друга погостить на пару недель. И хоть мама едва не рвала на себе волосы от ужаса, папа против не был. А на следующие рождественские каникулы отец пригласил Скорпа "опробовать маггловские коньки", и даже дядя Рон, кажется, смирился, что с его чудесной дочуркой на одном катке будет находиться Малфой.
Когда папа и дядя Рон ударялись в воспоминания и начинали рассказывать о школьных годах, Ал невольно сравнивал их со Скорпом дружбу и дружбу старших. И счастливо улыбался, потому что они со Скорпиусом еще ни разу не ссорились, и он знал множество маленьких секретов друга. Например, Малфой ненавидел темноту. Не боялся, а именно не любил, потому что, по его словам, именно из темноты старого дедушкиного шкафа на него нападали боггарты и пикси. А боггартом Скорпиуса была горящая миниатюрная копия поместья Малфоев. Однажды, когда Скорпу было года четыре или даже три, он задел подсвечник, стоявший на каминной полке, и все колдографии, стоявшие там, вспыхнули, страшно напугав маленького мальчика и всех домашних эльфов. И, что не удивительно, Скорпиус обожал воду, мог часами плескаться под душем. На четырнадцатилетие Ал отдал ему свою мантию и проводил в ванную старост, нарушив тем самым множество не только школьных, но и семейных правил, зато безмерно обрадовав друга. Скорпиус тогда вернулся поздно, освещая себе путь Люмосом и распространяя вокруг головокружительный запах мяты. Думая, что Ал уже спит, он осторожно подошел к его кровати и быстро, едва заметно коснулся губами щеки. Альбус даже сначала не понял, что произошло, а потом решил все это свалить на воспитание - у Скорпа няня была француженкой. Да и впоследствии подобное не повторялось.
Скорпиус вышел несколько минут назад, чтобы отдать Долохову какую-то книгу, и Альбус даже успел провалиться в дремоту. Но едва за пологом кровати мигнул Люмос, он распахнул глаза и прислушался. Тихо прошелестела мантия, скрипнула половица, Ал почувствовал едва ощутимый запах мяты и вдруг подумал, что, возможно, Скорпиус сейчас аккуратно отодвинет полог его кровати, присядет на самый край, привычно склонит голову чуть набок, и по щеке скользнет светлая прядка. Он улыбнется немного снисходительно и начнет рассказывать, что за книгу только что отдал Сержу, тихо рассмеется, когда Ал переспросит какую-нибудь глупость... Дальше Альбус додумать не успел, потому что за пределами видимости раздалось приглушенное Нокс и скрипнула кровать. В сердце смятой бумажкой зашебуршало разочарование.
Скорпиус не мог уснуть до самого утра. Он все вспоминал серьезное лицо Долохова, сухой кивок слизеринца, прижатую к груди книгу. На сердце было неспокойно...
Если бы дедушка не пригласил летом Долохова погостить в поместье, все было бы в порядке. Серж не нашел бы идиотскую "Книгу настоящих сказок", не увлекся бы почти безумной идеей найти Источник и не искал бы сейчас в спешке третьего путника. Скорпиус все никак не мог понять, почему такой серьезный и скептичный Долохов поверил тому, что было написано в разборе сказки о Фонтане Феи Фортуны.
"По территории современной Шотландии разбросано множество источников, в Сайман исполняющих желания. Существует несколько условий, которые следует помнить тем, кто решится отправиться на поиски одного из них. Во-первых, исполняется не то желание, которое загадает сам волшебник, а самое сокровенное, о котором, возможно, он и не подозревает. Во-вторых, волшебников, пришедших к источнику в Сайман, должно быть трое. В-третьих, каждый волшебник должен принести жертву хозяину источника (данные существа еще не изучены, но существуют предположения, что это дальние родственники русалок и келпи)". Скорпиус помнил эту выдержку наизусть, иногда стоило закрыть глаза - и рукописные строчки вставали перед глазами. Многостраничный псевдонаучный труд, написанный умершим двести лет назад предком Скорпиуса, Эльмандионом Малфоем. Разобраны не только сказки волшебников, но и сказки магглов: где, что, откуда взялось. Сам Скорпи считал все эти теории высосанными из пальца, но Долохов пришел от книги в дичайший восторг. Со свойственной ему резкостью он заявил, что они со Скорпиусом отправятся к одному из источников, однако Малфой, здраво рассудив, все-таки отказался. Даже если они найдут еще одного ученика, который согласится в Сайман не сидеть в школе, а искать таинственную лужу с волшебной водой, то Скорп в любом случае не собирается никому приносить жертву. Долохов ничуть не обиделся и в первый же учебный день завербовал Тадеуша, а когда Скорп отдавал ему копию книги Эльмандиона, он хищно косился на гобелен с Ровеной, чем-то напоминающей тетку Альбуса, Грейнджер-Уизли. За гобеленом явно кто-то прятался, но Скорпиус не знал, кто именно. И теперь не мог уснуть, потому что беспокоился за будущую жертву обаяния Долохова.
---
Долохов семенил к гостиной Слизерина, отрешенно поглаживая по корешку какую-то толстую книгу, и Джеймс втайне надеялся, что это фолиант из запретной секции - тогда можно будет снять со Слизерина баллы на правах старосты. Поттер все пытался подобрать подходящий момент, чтобы напугать напоминающего вороненка пятикурсника, но, наконец, понял, что это будет слишком по-детски. Поэтому он просто схватил Долохова за рукав и грубовато толкнул к стене.
- Почему шляемся по школе в такое время? - раздувая ноздри, прошипел Джей. Слизеринец гадко усмехнулся и почти впихнул Джеймсу под нос книгу.
- Староста велел взять. Книга не библиотечная и, как видишь, вообще не имеет отношения к заклятиям или зельям, - на обложку скользнул клочок пергамента. - А это записка от профессора Слагхорна.
Джеймс заскрипел зубами и отпустил рукав, Долохов с самодовольным видом отряхнул мантию от невидимой грязи.
- Свободен, - недовольно буркнул Поттер и злобно глянул на слизеринца. Тот повел плечами и, явно не торопясь уходить, мило улыбнулся.
- Чудесная ночь, не находишь? - он медленно убрал записку от декана в карман, и Джеймс отчетливо услышал звяканье. Что у него там, фиалы с зельями?
- Мг, - невнятно буркнул Поттер и пополз к лестнице из подземелий.
- В Сайман будет еще лучше, - вкрадчиво прошептал Долохов и, хмыкнув, исчез за дверью в гостиную.
В том, что в Сайман будет лучше, Джей сильно сомневался. Еще ни один его день рождения не проходил нормально, и почему-то в ночь на первое ноября всегда случались какие-то мелкие бедствия вроде грозы с градом и летающими коровами. Мама старательно закрывала на это глаза и делала вид, что все в порядке вещей, а отец, кажется, на самом деле ничего не замечал. В Сайман он вообще частенько запирался в своей комнате и напивался огневиски, хотя мама утверждала, что он просто "отдыхает после трудного дня". Джей прекрасно понимал, почему отцовский отдых приходился именно на тридцать первое октября, и старался не обижаться, но едва сдерживался, чтобы не избить брата в его день рождения, когда отец, счастливо улыбаясь, лично вручал Альбусу подарок. На двенадцатилетие Алу подарили мантию-невидимку, а Джеймс так и не получил официально карту Мародеров. Впрочем, он был виноват сам - без разрешения вытащил ее из ящика стола и просто присвоил себе, чем вызвал у мамы истерику. Она считала, что эта карта приносит несчастья. Хотя Джеймсу несчастья приносил даже четырехлистник...
Промучавшись перед входом в гостиную около получаса из-за незнания внезапно поменявшегося пароля, Джей все-таки попал внутрь и поспешно пополз в спальню, пока Роза и Лили не прицепились к нему с какими-нибудь тупыми расспросами. Пятнышко на пыльном пологе никуда не делось, и Поттер вновь принялся буравить его взглядом, невольно прислушиваясь к разговорам Аберкромба и Джордана. Несколько лет назад именно благодаря болтовне однокурсников он узнал, что Ала приняли в рейвенкловскую команду ловцом, а хорька - охотником. Тогда Джей посмеялся, потому что просто не мог представить себе Малфоя, забрасывающего квоффл в кольцо. Но уже после первого матча с Рейвенкло он от разочарования едва не плакал. Гриффиндор проиграл с разгромным счетом, а Ал откровенно насмехался над братом. И хорек вился рядом, ехидно зубоскаля...
- Мерлиновы подштанники! - неожиданно взвыл Аберкромб. - Я отказываюсь играть!
Джеймс съежился. Аберкромб был гриффиндорским загонщиком и капитаном команды, он с самого начала не скрывал своего скептичного отношения к способностям Поттера. И перед каждой игрой он всегда восклицал одно и то же: он отказывается играть, пока не сменят вратаря.
- Да тише ты, - зевнул Джордан. - Матч через три недели.
- Думаешь, Люпин додумается поменять нам вратаря? - тоскливо отозвался Аберкромб, не замечая Джеймса за плотно задернутым пологом.
Джей зажмурился и уткнулся носом в подушку, кусая губы. Тед Люпин был квиддичным арбитром и руководил приемом в команды факультетов, но, несмотря на все мольбы капитана Гриффиндора, он отказывался ставить другого вратаря, потому что тогда бы пришлось объясняться с отцом Джеймса. Сам Гарри Поттер пребывал в счастливом неведении относительно успехов сына в квиддиче.
---
Утром все за столом Рейвенкло уже возбужденно обсуждали предстоящий матч с Гриффиндором. Скорпиус досадливо поморщился и отмахнулся от восторженно певшего ему дифирамбы Кармайкла.
- Я не гениален, просто малыш Джейми умудряется притягивать к себе посланные мной квоффлы, а потом уклоняется от них, пропуская в кольца.
Альбус невнятно кашлянул, жуя тост, и покосился на гриффиндорский стол. Брат сидел ссутулившись, и перед ним стояла пустая тарелка. Создавалось ощущение, что Джей стремится стать как можно незаметнее, чтобы на него прекратил злобно пялиться блекло-рыжий Аберкромб, весьма посредственный загонщик и профессиональный скандалист.
- Хэй, Абри! - Дэвис по-хозяйски облокотился на заворчавшего капитана гриффиндорцев. - Как насчет дружеского матча? Мои монстры против твоих девчонок.
Большинство рейвенкловцев заржали, Ал тихо хмыкнул. Дэвис опять нарывался на драку, но капитану чемпионов прощалось многое.
- Мистер Дэвис, - холодно обронила проходившая мимо МакГонагалл, - Не думаю, что ваше поведение приемлемо.
Дэвис невинно захлопал чистыми голубыми глазами и, дав Аберкромбу подзатыльник, сел рядом с Альбусом.
- На какой минуте поймаешь? - в кармане мантии отчетливо звенели монеты. Видимо, кое-кто опять решил разжиться за счет мастерства Поттера.
- На седьмой, - хмыкнул Ал и потянулся за маслом, задев рукавом хлебницу.
- И я успею забить девять мячей, - зевнул Скорп. Дэвис заскрипел карандашом и поспешил к другому концу стола, делать ставки. Ал усмехнулся.
- Девять? Маловато...
- Мне жалко Джейми, - по тону Скорпа было ясно, что ему никого не жалко. - Да и метлу нужно отбалансировать. Так что пока девять.
Ал снова покосился на стол Гриффиндора и вздохнул, размышляя, стоит ли сейчас начать защищать брата хотя бы перед Скорпиусом. Все-таки семейная гордость, а Малфой не упускает возможности подколоть Джея...
- Лили хороший ловец, - наконец пробурчал Альбус и принялся намазывать тост маслом подозрительного оранжевого цвета.
- Но ты-то лучше, - улыбнулся Скорпиус и растрепал и без того торчащие во все стороны темные лохмы. Альбус не без удовольствия согласился.
На квиддичном поле собралось удивительно много народу, выползли даже слизеринцы. Джей вскарабкался на свою метлу и обвел взглядом зрителей. Те в основном пялились на выделывающихся в воздухе Ала и Малфоя. Великолепный дуэт, мантикора их задери. Пока один забивает в кольца, другой ловит снитч. Все девушки на трибунах охнули - хорек сделал мертвую петлю и теперь повис на метле вверх ногами, восторженно смеясь. Аберкромб очень громко скрипел зубами и с явной завистью смотрел на Дэвиса, капитана Рэйвенкло. Ну конечно, такие игроки... Сильнейшая сборная Хога. А Дэвис пока вертелся среди зрителей и записывал ставки, белозубо улыбаясь. Джеймс прекрасно знал, что главной интригой является не то, какая команда выиграет, а сколько мячей успеет забить хорь и на какой минуте Ал поймает снитч. Лили была чудесным ловцом, но до брата ей было далеко.
- Поттер наш король, - раздавалось со стороны слизеринцев.
Джеймс зажмурился и стиснул зубы. Треклятые зеленые крысы пели отнюдь не Альбусу, а именно ему. Он обвел взглядом слизеринцев и, закусив губу, взлетел. Сегодня он не позволит себе опозориться.
Отец часто говорил сыновьям, что только в небе он чувствует себя по-настоящему живым, и Джеймс убеждал себя, что тоже любит летать. Но как только он переставал чувствовать под ногами землю и понимал свою зависимость от хлипкой метлы, его начинало мутить. Ладони холодели и, вспотев, начинали скользить по древку, колени дрожали, а в ушах противно звенело. В горле вставал горький ком, глаза слезились от холода. И взгляды, внимательные и насмешливые взгляды, направленные на него. Все ждали, когда же он пропустит очередной мяч и сверзится с метлы.
- Осторожней, Джей! - мимо пролетел Джордан, размахивая битой. Естественно, Джей вздрогнул, и метла опасно накренилась. Кармайкл, рейвенкловский загонщик, издевательски засвистел, но Скорп, подлетев, дал ему по голове и что-то проворчал. У Джеймса от злобы потемнело в глазах - его взбесило, что хорек строит из себя благородного рыцаря.
Наконец Дэнис пожал Аберкромбу руку, и капитаны взмыли в воздух. Матч начался.
С бладжера, летящего Джеймсу прямо в голову.
Глава 2
Если бы у Альбуса спросили, какое воспоминание для него самое счастливое, он бы абсолютно честно сказал, что это самый первый день в школе. Ведь именно тогда, услышав, как Шляпа выкрикнула название его факультета, Ал впервые ощутил, как его наполняют радужные пузырьки, а в груди становится тепло, как от солнечного света. Он встретился взглядом с перепуганным Скорпиусом и широко улыбнулся. И Скорп улыбнулся ему в ответ.
Они, не сговариваясь, направились к кровати, стоявшей у стены, но Ал решил уступить ее Малфою, а сам устроился на соседней. Знакомиться с другими соседями пока не хотелось, и он проболтал со Скорпиусом до рассвета, а на следующий день они синхронно зевали на уроках. Профессора тихонько ворчали и, как понял Альбус позже, недоумевали, почему Поттер и Малфой сидят рядом. Зато уже к Рождеству само собой разумелось: если делают замечание Поттеру, то и Малфою тоже. Расставаться на каникулы не хотелось обоим, поэтому почти одновременно Гарри Поттер и Драко Малфой получили от своих сыновей длинные запутанные письма, сводившиеся к тому, что наследники остаются в школе.
А летом Альбуса ждала глобальная промывка мозгов. Все, начиная Лили и заканчивая дядей Роном, корили его за то, что он связался с отпрыском Малфоев. Все, кроме отца, поэтому Альбус не стал слушать советы прекратить дружбу. В августе Арчи постучал в окно комнаты Ала - Скорп приглашал друга погостить на пару недель. И хоть мама едва не рвала на себе волосы от ужаса, папа против не был. А на следующие рождественские каникулы отец пригласил Скорпа "опробовать маггловские коньки", и даже дядя Рон, кажется, смирился, что с его чудесной дочуркой на одном катке будет находиться Малфой.
Когда папа и дядя Рон ударялись в воспоминания и начинали рассказывать о школьных годах, Ал невольно сравнивал их со Скорпом дружбу и дружбу старших. И счастливо улыбался, потому что они со Скорпиусом еще ни разу не ссорились, и он знал множество маленьких секретов друга. Например, Малфой ненавидел темноту. Не боялся, а именно не любил, потому что, по его словам, именно из темноты старого дедушкиного шкафа на него нападали боггарты и пикси. А боггартом Скорпиуса была горящая миниатюрная копия поместья Малфоев. Однажды, когда Скорпу было года четыре или даже три, он задел подсвечник, стоявший на каминной полке, и все колдографии, стоявшие там, вспыхнули, страшно напугав маленького мальчика и всех домашних эльфов. И, что не удивительно, Скорпиус обожал воду, мог часами плескаться под душем. На четырнадцатилетие Ал отдал ему свою мантию и проводил в ванную старост, нарушив тем самым множество не только школьных, но и семейных правил, зато безмерно обрадовав друга. Скорпиус тогда вернулся поздно, освещая себе путь Люмосом и распространяя вокруг головокружительный запах мяты. Думая, что Ал уже спит, он осторожно подошел к его кровати и быстро, едва заметно коснулся губами щеки. Альбус даже сначала не понял, что произошло, а потом решил все это свалить на воспитание - у Скорпа няня была француженкой. Да и впоследствии подобное не повторялось.
Скорпиус вышел несколько минут назад, чтобы отдать Долохову какую-то книгу, и Альбус даже успел провалиться в дремоту. Но едва за пологом кровати мигнул Люмос, он распахнул глаза и прислушался. Тихо прошелестела мантия, скрипнула половица, Ал почувствовал едва ощутимый запах мяты и вдруг подумал, что, возможно, Скорпиус сейчас аккуратно отодвинет полог его кровати, присядет на самый край, привычно склонит голову чуть набок, и по щеке скользнет светлая прядка. Он улыбнется немного снисходительно и начнет рассказывать, что за книгу только что отдал Сержу, тихо рассмеется, когда Ал переспросит какую-нибудь глупость... Дальше Альбус додумать не успел, потому что за пределами видимости раздалось приглушенное Нокс и скрипнула кровать. В сердце смятой бумажкой зашебуршало разочарование.
Скорпиус не мог уснуть до самого утра. Он все вспоминал серьезное лицо Долохова, сухой кивок слизеринца, прижатую к груди книгу. На сердце было неспокойно...
Если бы дедушка не пригласил летом Долохова погостить в поместье, все было бы в порядке. Серж не нашел бы идиотскую "Книгу настоящих сказок", не увлекся бы почти безумной идеей найти Источник и не искал бы сейчас в спешке третьего путника. Скорпиус все никак не мог понять, почему такой серьезный и скептичный Долохов поверил тому, что было написано в разборе сказки о Фонтане Феи Фортуны.
"По территории современной Шотландии разбросано множество источников, в Сайман исполняющих желания. Существует несколько условий, которые следует помнить тем, кто решится отправиться на поиски одного из них. Во-первых, исполняется не то желание, которое загадает сам волшебник, а самое сокровенное, о котором, возможно, он и не подозревает. Во-вторых, волшебников, пришедших к источнику в Сайман, должно быть трое. В-третьих, каждый волшебник должен принести жертву хозяину источника (данные существа еще не изучены, но существуют предположения, что это дальние родственники русалок и келпи)". Скорпиус помнил эту выдержку наизусть, иногда стоило закрыть глаза - и рукописные строчки вставали перед глазами. Многостраничный псевдонаучный труд, написанный умершим двести лет назад предком Скорпиуса, Эльмандионом Малфоем. Разобраны не только сказки волшебников, но и сказки магглов: где, что, откуда взялось. Сам Скорпи считал все эти теории высосанными из пальца, но Долохов пришел от книги в дичайший восторг. Со свойственной ему резкостью он заявил, что они со Скорпиусом отправятся к одному из источников, однако Малфой, здраво рассудив, все-таки отказался. Даже если они найдут еще одного ученика, который согласится в Сайман не сидеть в школе, а искать таинственную лужу с волшебной водой, то Скорп в любом случае не собирается никому приносить жертву. Долохов ничуть не обиделся и в первый же учебный день завербовал Тадеуша, а когда Скорп отдавал ему копию книги Эльмандиона, он хищно косился на гобелен с Ровеной, чем-то напоминающей тетку Альбуса, Грейнджер-Уизли. За гобеленом явно кто-то прятался, но Скорпиус не знал, кто именно. И теперь не мог уснуть, потому что беспокоился за будущую жертву обаяния Долохова.
---
Долохов семенил к гостиной Слизерина, отрешенно поглаживая по корешку какую-то толстую книгу, и Джеймс втайне надеялся, что это фолиант из запретной секции - тогда можно будет снять со Слизерина баллы на правах старосты. Поттер все пытался подобрать подходящий момент, чтобы напугать напоминающего вороненка пятикурсника, но, наконец, понял, что это будет слишком по-детски. Поэтому он просто схватил Долохова за рукав и грубовато толкнул к стене.
- Почему шляемся по школе в такое время? - раздувая ноздри, прошипел Джей. Слизеринец гадко усмехнулся и почти впихнул Джеймсу под нос книгу.
- Староста велел взять. Книга не библиотечная и, как видишь, вообще не имеет отношения к заклятиям или зельям, - на обложку скользнул клочок пергамента. - А это записка от профессора Слагхорна.
Джеймс заскрипел зубами и отпустил рукав, Долохов с самодовольным видом отряхнул мантию от невидимой грязи.
- Свободен, - недовольно буркнул Поттер и злобно глянул на слизеринца. Тот повел плечами и, явно не торопясь уходить, мило улыбнулся.
- Чудесная ночь, не находишь? - он медленно убрал записку от декана в карман, и Джеймс отчетливо услышал звяканье. Что у него там, фиалы с зельями?
- Мг, - невнятно буркнул Поттер и пополз к лестнице из подземелий.
- В Сайман будет еще лучше, - вкрадчиво прошептал Долохов и, хмыкнув, исчез за дверью в гостиную.
В том, что в Сайман будет лучше, Джей сильно сомневался. Еще ни один его день рождения не проходил нормально, и почему-то в ночь на первое ноября всегда случались какие-то мелкие бедствия вроде грозы с градом и летающими коровами. Мама старательно закрывала на это глаза и делала вид, что все в порядке вещей, а отец, кажется, на самом деле ничего не замечал. В Сайман он вообще частенько запирался в своей комнате и напивался огневиски, хотя мама утверждала, что он просто "отдыхает после трудного дня". Джей прекрасно понимал, почему отцовский отдых приходился именно на тридцать первое октября, и старался не обижаться, но едва сдерживался, чтобы не избить брата в его день рождения, когда отец, счастливо улыбаясь, лично вручал Альбусу подарок. На двенадцатилетие Алу подарили мантию-невидимку, а Джеймс так и не получил официально карту Мародеров. Впрочем, он был виноват сам - без разрешения вытащил ее из ящика стола и просто присвоил себе, чем вызвал у мамы истерику. Она считала, что эта карта приносит несчастья. Хотя Джеймсу несчастья приносил даже четырехлистник...
Промучавшись перед входом в гостиную около получаса из-за незнания внезапно поменявшегося пароля, Джей все-таки попал внутрь и поспешно пополз в спальню, пока Роза и Лили не прицепились к нему с какими-нибудь тупыми расспросами. Пятнышко на пыльном пологе никуда не делось, и Поттер вновь принялся буравить его взглядом, невольно прислушиваясь к разговорам Аберкромба и Джордана. Несколько лет назад именно благодаря болтовне однокурсников он узнал, что Ала приняли в рейвенкловскую команду ловцом, а хорька - охотником. Тогда Джей посмеялся, потому что просто не мог представить себе Малфоя, забрасывающего квоффл в кольцо. Но уже после первого матча с Рейвенкло он от разочарования едва не плакал. Гриффиндор проиграл с разгромным счетом, а Ал откровенно насмехался над братом. И хорек вился рядом, ехидно зубоскаля...
- Мерлиновы подштанники! - неожиданно взвыл Аберкромб. - Я отказываюсь играть!
Джеймс съежился. Аберкромб был гриффиндорским загонщиком и капитаном команды, он с самого начала не скрывал своего скептичного отношения к способностям Поттера. И перед каждой игрой он всегда восклицал одно и то же: он отказывается играть, пока не сменят вратаря.
- Да тише ты, - зевнул Джордан. - Матч через три недели.
- Думаешь, Люпин додумается поменять нам вратаря? - тоскливо отозвался Аберкромб, не замечая Джеймса за плотно задернутым пологом.
Джей зажмурился и уткнулся носом в подушку, кусая губы. Тед Люпин был квиддичным арбитром и руководил приемом в команды факультетов, но, несмотря на все мольбы капитана Гриффиндора, он отказывался ставить другого вратаря, потому что тогда бы пришлось объясняться с отцом Джеймса. Сам Гарри Поттер пребывал в счастливом неведении относительно успехов сына в квиддиче.
---
Утром все за столом Рейвенкло уже возбужденно обсуждали предстоящий матч с Гриффиндором. Скорпиус досадливо поморщился и отмахнулся от восторженно певшего ему дифирамбы Кармайкла.
- Я не гениален, просто малыш Джейми умудряется притягивать к себе посланные мной квоффлы, а потом уклоняется от них, пропуская в кольца.
Альбус невнятно кашлянул, жуя тост, и покосился на гриффиндорский стол. Брат сидел ссутулившись, и перед ним стояла пустая тарелка. Создавалось ощущение, что Джей стремится стать как можно незаметнее, чтобы на него прекратил злобно пялиться блекло-рыжий Аберкромб, весьма посредственный загонщик и профессиональный скандалист.
- Хэй, Абри! - Дэвис по-хозяйски облокотился на заворчавшего капитана гриффиндорцев. - Как насчет дружеского матча? Мои монстры против твоих девчонок.
Большинство рейвенкловцев заржали, Ал тихо хмыкнул. Дэвис опять нарывался на драку, но капитану чемпионов прощалось многое.
- Мистер Дэвис, - холодно обронила проходившая мимо МакГонагалл, - Не думаю, что ваше поведение приемлемо.
Дэвис невинно захлопал чистыми голубыми глазами и, дав Аберкромбу подзатыльник, сел рядом с Альбусом.
- На какой минуте поймаешь? - в кармане мантии отчетливо звенели монеты. Видимо, кое-кто опять решил разжиться за счет мастерства Поттера.
- На седьмой, - хмыкнул Ал и потянулся за маслом, задев рукавом хлебницу.
- И я успею забить девять мячей, - зевнул Скорп. Дэвис заскрипел карандашом и поспешил к другому концу стола, делать ставки. Ал усмехнулся.
- Девять? Маловато...
- Мне жалко Джейми, - по тону Скорпа было ясно, что ему никого не жалко. - Да и метлу нужно отбалансировать. Так что пока девять.
Ал снова покосился на стол Гриффиндора и вздохнул, размышляя, стоит ли сейчас начать защищать брата хотя бы перед Скорпиусом. Все-таки семейная гордость, а Малфой не упускает возможности подколоть Джея...
- Лили хороший ловец, - наконец пробурчал Альбус и принялся намазывать тост маслом подозрительного оранжевого цвета.
- Но ты-то лучше, - улыбнулся Скорпиус и растрепал и без того торчащие во все стороны темные лохмы. Альбус не без удовольствия согласился.
На квиддичном поле собралось удивительно много народу, выползли даже слизеринцы. Джей вскарабкался на свою метлу и обвел взглядом зрителей. Те в основном пялились на выделывающихся в воздухе Ала и Малфоя. Великолепный дуэт, мантикора их задери. Пока один забивает в кольца, другой ловит снитч. Все девушки на трибунах охнули - хорек сделал мертвую петлю и теперь повис на метле вверх ногами, восторженно смеясь. Аберкромб очень громко скрипел зубами и с явной завистью смотрел на Дэвиса, капитана Рэйвенкло. Ну конечно, такие игроки... Сильнейшая сборная Хога. А Дэвис пока вертелся среди зрителей и записывал ставки, белозубо улыбаясь. Джеймс прекрасно знал, что главной интригой является не то, какая команда выиграет, а сколько мячей успеет забить хорь и на какой минуте Ал поймает снитч. Лили была чудесным ловцом, но до брата ей было далеко.
- Поттер наш король, - раздавалось со стороны слизеринцев.
Джеймс зажмурился и стиснул зубы. Треклятые зеленые крысы пели отнюдь не Альбусу, а именно ему. Он обвел взглядом слизеринцев и, закусив губу, взлетел. Сегодня он не позволит себе опозориться.
Отец часто говорил сыновьям, что только в небе он чувствует себя по-настоящему живым, и Джеймс убеждал себя, что тоже любит летать. Но как только он переставал чувствовать под ногами землю и понимал свою зависимость от хлипкой метлы, его начинало мутить. Ладони холодели и, вспотев, начинали скользить по древку, колени дрожали, а в ушах противно звенело. В горле вставал горький ком, глаза слезились от холода. И взгляды, внимательные и насмешливые взгляды, направленные на него. Все ждали, когда же он пропустит очередной мяч и сверзится с метлы.
- Осторожней, Джей! - мимо пролетел Джордан, размахивая битой. Естественно, Джей вздрогнул, и метла опасно накренилась. Кармайкл, рейвенкловский загонщик, издевательски засвистел, но Скорп, подлетев, дал ему по голове и что-то проворчал. У Джеймса от злобы потемнело в глазах - его взбесило, что хорек строит из себя благородного рыцаря.
Наконец Дэнис пожал Аберкромбу руку, и капитаны взмыли в воздух. Матч начался.
С бладжера, летящего Джеймсу прямо в голову.
@темы: слэш/яой, hp, джен/редкость, ongoing, G
-
-
14.02.2010 в 03:16чуток занудства и тапков
-
-
14.02.2010 в 12:14дальше нетю х(
про самайн
теперьзнаю, но тогда я была молодая и глупая, а сейчас руки не доходят поправить)-
-
14.02.2010 в 21:28ыых
-
-
16.02.2010 в 15:35не прет) не умею писать дилнные вещи)
-
-
16.02.2010 в 22:24жаль