МахаонТы живешь с ним. Под ним. В его постели.
Ты его жена. Ты не готовишь, не стираешь, ты бесплодна.
Когда ему захочется стать взрослым, он вдруг поймет, что ты ненамного лучше резиновой куклы.
Когда трахаешь резиновую куклу, у нее нелепо дергаются руки, как у трупа.
Наверное, ты ненамного лучше трупа.
У тебя даже нет мозгов, они сожжены белыми дорожками ментального пороха.
Ты нелепа, ты увеличенная в несколько раз Барби, у тебя пластиковая кожа и нарисованные глаза.
Каждый вечер ты смываешь свое лицо и ложишься пластиковой болванкой в его постель.
После секса.
Он не хочет заниматься с тобой сексом, когда ты не накрашена.
Ты нужна ему, как бывает нужна подростку страничка из порножурнала.
Ты такая же замусоленная и забрызганная.
Ты такая же неживая.
Смешная.
Кукла.
Он живет там, на сцене. У микрофона. С гитарой в руках. С толпой фанаток у ног.
Он звезда. Почти гений. Ему все можно.
Когда он уходит на охоту за белым кроликом, когда он уходит в трип, ты пишешь за ним каждое слово, которое он выплевывает.
Когда он бьет тебя, ты терпишь. Ты веришь, что он говорил совсем другое, что ты его неправильно поняла.
Наверное, ты на самом деле не поняла.
У него столько женщин, дырок для слива, что ты даже не ревнуешь.
Он гений, бог, он может себе позволить. Абсолютно все.
Каждый день ты стелешься перед ним, и он плюет тебе в глаза. Чтобы ты оставалась слепой.
После предательства.
Ты хочешь жить с ним, несмотря на. Этого "на" слишком много, чтобы оставаться живой.
Он пользует тебя каждый день.
Он ненавидит тебя.
Гений.
Бог.
Но.
Есть она.
Ломает.
Не тебя, а твою недожизнь.
Выдирает из объятий белого дыма.
Бьет не за глупость, а за глупость.
Плавит пластик.
Высвобождает бабочку из кокона.
Готова любить даже моль.
Заставляет любить себя.
И красит твои крылья.
В махаона.