Крош страдал. По его вине Ежик подвернул лапу и теперь даже не мог выйти прогуляться во двор, только сидел у окна и поливал свои кактусы. А за последние дни произошло столько интересностей! Лосяш изобрел какое-то удобрение, от которого вишни у Копатыча в саду росли размером с яблоки, а Пин собрал Вишнесборник. Правда, целую неделю непрерывно шел дождь, и ни Бараш, ни Нюша тоже не выходили гулять. Но однажды Крош, бродя по тропинке под зонтиком, столкнулся с Барашем, шуршащим желтым дождевиком. На землю упала белая коробка; Бараш, запаниковав, быстро поднял ее и открыл. Крош учуял волшебный запах вишневого пирога.
- Бараш, эт куда это ты? - заинтересованно моргнул Крош.
- К Н-нюше! - гордо воскликнул поэт. - П-пирог несу!
Копатыч, оказывается, отдал лишние вишни Совунье, и та напекла пирогов, потому что вишни не лезли в банки, а "правильно вишневое варенье должно быть с цельными ягодами". Крош, озарившись, поскакал к Совунье.
Через несколько минут он уже стучал в дверь к Ежику, бережно прижимая к груди теплую коробку. Может, это было не лучше фантиков, но точно лучше кактусов на дождливом подоконнике.

@темы: ВНЕЗАПНО!, слэш/яой, G, смешарики

---

У Пятачка была Тайна. Он эту Тайну скрывал даже от Винни, хотя иногда ему очень хотелось ею поделиться. Особенно с Винни, потому что Тайна очень касалась лучшего друга Пятачка.
И однажды, когда на землю упал пушистый Снег, а Мёд вдруг кончился, Винни пришел к Пятачку и попросил немножко Мёда. Пятачок с радостью поделился Мёдом, и они пили душистый чай о самого утра. Винни рассказывал о своих Тайнах, которые совсем не Тайны, а Пятачок очень волновался, потому что его Тайна рвалась наружу и просила, чтобы о ней рассказали. Наконец, Пятачок почувствовал себя очень храбрым и сказал:
- Винни, у меня есть Тайна, и я хочу поделиться ею с тобой.
Винни очень понравилось, что с ним хотят поделиться Тайной, он решил внимательно послушать друга. А Пятачок поднялся из-за стола, подошел к Винни и показал свою Тайну. Винни очень удивился.
- Надо же! - сказал он. - Она большая, эта Тайна!
Пятачок гордо кивнул и предложил Винни поцеловать Тайну, потому что и Пятачку, и Тайне этого очень хотелось. Винни из любопытства поцеловал ее и сказал, что она очень сладкая, слаще Мёда.

@темы: ВНЕЗАПНО!, слэш/яой, PG, винни пух

---

Рэнгэ ворвалась в зал, разрушив и без того хрупкую тишину. Кёя мученически вздохнул и закрыл тетрадь, Тамаки подскочил и проснулся, близнецы оторвались от приставки.
- Все! Слушайте все! - воскликнула Рэнгэ и бухнула на столик стопку додзинси. - Нужная новая идея!
Хикару хитро взглянул на брата, тот ответил ему шаловливой ухмылкой.
- Идея для додзинси, Рэнгэ-кун? - хором спросили дьяволята.
Рэнгэ выставила палец.
- На самом деле идея уже есть, но я должна согласовать ее с президентом клуба. Кёя-сан, как вы относитесь к тому...
- Кёя не президент! - обиженно буркнул Тамаки, но менеджер на него даже не взглянула, продолжая что-то рассказывать Кёе. Тот благосклонно кивал и делал пометки в блокноте, а близнецы, сверкая глазами, втихаря читали его писанину.
- Тама-тян, Кё-тян сам все сделает, - успокоил впадающего в депрессию короля Хани. Тамаки в ответ что-то пробурчал.
- Думаю, идея неплоха, - наконец согласился Кёя. - Если учитывать, какой популярностью пользуется запретная любовь близнецов...
Близнецы как-то очень уж довольно захихикали, и Тамаки впервые пожалел, что не слушал Рэнгэ-кун.

Еще сильнее он пожалел об этом через несколько дней, когда пришедшие к нему клиентки почему-то не упали к нему в объятия, а, покосившись на Кёю, смущенно захихикали и покраснели. Харухи тоже странно на него смотрела, изредка переводила взгляд на близнецов, укоризненно качала головой и снова смотрела на Тамаки. Через полчаса король не выдержал и, раздувая ноздри, подошел к Кёе.
- Что случилось? - Тамаки пытался говорить строго. Как только Кёя поправил очки, все желание быть строгим мигом слетело.
- О чем ты, Тамаки? - сухо поинтересовался Кёя.
- Об... этом, - Тамаки беспомощно указал на исходящих жаром моэ клиенток.
Кёя равнодушно пожал плечами и кивнул на лежащий на столике додзинси. "Настоящая дружба". Название показалось Тамаки забавным, а вот содержимое журнальчика - отнюдь. После третьей страницы Тамаки чуть порозовел, после седьмой слегка задымился, а после четырнадцатой сдавленно просипел:
- К-кёя!
Кёя пожал плечами.
- На первой странице написано, что это не имеет отношения к реальным людям, так что реакция твоих клиенток, на мой взгляд, неадекватна.
Тамаки грустно моргнул и отложил додзинси.
- Эт-то... Кёя... А... ты...
Кёя поправил очки.
- Идея принадлежит Рэнгэ, я лишь профинансировал ее.
Тамаки, взглянув на явно чего-то ждущих клиенток, вдруг порывисто обнял друга и пробормотал:
- Но если ты захочешь, мы можем попробовать.
Кёя тяжело вздохнул и погладил Тамаки по голове.
- Ты сумасшедший.
Тамаки, счастливо улыбнувшись, кивнул.

@темы: слэш/яой, ouran, PG

---

О маленьких и больших слабостях

Это было отвратительной идеей - позволить Тамаки самому решать, как праздновать день рождения. Но Кёя думал, что все обойдется небольшим балом в школе, и никак не ожидал, что Тамаки потащит его одного отмечать семнадцатилетие среди простолюдинов. Сначала этот сумасшедший идиот до полного позеленения катался на аттракционах, потом с ног до головы испачкался сладкой ватой, затем повел Кёю в простолюдинский кинотеатр на какую-то жуткую мелодраму... Когда Кёю уже слегка подташнивало от мельтешения красок простолюдинского мира, Тамаки сделал контрольный выстрел в голову - он привел друга в зоомагазин, чтобы выбрать подарок.
Больше часа Суо метался от полки к полке, выбирая между хомячками и рыбками, попугайчиками и кроликами. Все продавщицы-консультантки и даже один продавец-консультант умиленно взирали на сияющего Тамаки и нервно косились на окруженного темной аурой раздражения Кёю.
- Кёя, Кёя! - Тамаки, светясь от счастья, подсунул другу под нос клетку с морской свинкой. - Посмотри, какая она милая! Она так похожа на нашу дочурку!
Кёя невозмутимо поправил очки.
- Это животное твоей Антуанетте на один зуб. Если ты хочешь купить своей собаке оригинальное лакомство, то я знаю одну замечательную собачью кондитерскую...
Тамаки побледнел и задрожал губами. Он был до глубины своей огромной души поражен черствостью друга.
- Она тебе не нравится? - слезливо вопросил он. Кёя равнодушно пожал плечами, и Тамаки уныло вернул клетку продавщице.
- Наверное, мы пойдем... - вздохнул Суо, - Я не смог выбрать...
Кёя, неслышно облегченно вздохнув, уже торопливо пошел к выходу, но Тамаки почему-то остановился. Он замер, будто прислушиваясь к чему-то, и глаза его заблестели с новой силой. Кёя, едва подавив желание дернуть глазом, тоже прислушался и услышал тихое мяуканье. Тамаки, невнятно пискнув, полетел на звук и прилип носом к прозрачной пластиковой переноске, в которой, дрожа коротеньким хвостиком и трогательно щуря серые глазки, сидел крохотный котенок. Продавщица сразу что-то залепетала, рекламируя котенка, зачем-то показала Кёе родословную этого животного, фотографии его родителей, фотографии наград родителей, награды фотографий родителей и только потом назвала цену. Кёя сверкнул очками.
- Тамаки, мы уходим.
Тамаки медленно обернулся и шмыгнул носом. Он захлопал глазами, прижимая к себе переноску, и замотал головой. Котенок уставился на Отори огромными глазищами и зевнул, высунув розовый язычок. Кёя прикрыл глаза и на всякий случай повторил:
- Мы уходим. Оставь котенка, я куплю тебе что-нибудь другое.
В зоомагазине царила тишина. Даже попугайчики наконец заткнулись, за что Кёя был им благодарен.
- Мамочка меня не любит? - пролопотал Тамаки, вытирая слезы кулаком. Кёя скрипнул зубами.
- Идем.
- Не любит? - с нажимом повторил Тамаки. Кёя молча развернулся и вышел. Уступать другу он был не намерен.
***
Тамаки вернулся домой в гордом одиночестве. В холле его встретила Антуанетта, она радостно вылизала лицо хозяина и приветливо замахала хвостом, но Тамаки вяло отмахнулся и поднялся к себе, оставив собаку на попечение слуг. Он спрятался с головой под одеяло и тоскливо вздохнул, вспоминая колючий взгляд Кёи. Тот смотрел на него с такой неприязнью... Как леопард смотрел бы на мешающегося под лапами котенка. Ну вот, опять о котятах! Тамаки горестно всхлипнул и накрыл голову подушкой, надеясь уснуть и забыть ту неприятную сцену. Ведь в целом день был такой замечательный... Кое-что понравилось даже Кёе, Тамаки знал это.
Предавась сладко-горьким размышлениям, Тамаки не сразу услышал, как служанка робко зовет его. Наконец, он отложил подушку и прислушался.
- Тамаки-сама, там посыльный просит, чтобы вы свою подпись оставили...
Вздохнув, Тамаки выполз из одеяльного кокона и спустился в холл. На пороге, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоял посыльный и прижимал к груди коробку с дырочками по бокам. Коробка пищала и мяукала.
Кое-как поставив вместо подписи какую-то закорючку, Тамаки прямо на полу в холле открыл коробку и прижал мгновенно заурчавшего котенка к груди. На дне коробки, изрядно поцарапанная и покусанная, лежала маленькая открытка.
"Тамаки, не смей задавать такие глупые вопросы, тем более на людях".
Тамаки счастливо улыбнулся и что-то утвердительно пробормотал, будто Кёя мог сейчас слышать его.
***
За последнюю неделю Кёя успел несколько сотен раз проклясть себя за уступчивость и слабость. Когда до него донеслось очередное "Кё-тян очень любит мраморную говядину и угря, а от молочка его пучит", вице-президент клуба свиданий бессильно застонал и поклялся на следующий день рождения подарить Тамаки крокодила.

@темы: слэш/яой, ouran, G

---

img
- Ну и что ты смотришь? - оно было оскорбленно и хрипло. Как если бы кошаку на хвост наступить и не извиниться потом.
Хайне ощетинился и отвернулся. Сигарета прожигала дырку в простыне и, наверное, оставила бы след на плече Бадоу, но Хайне убеждал себя, что ничего с этим куском кошачьего самолюбия не случится.
- Между прочим, - мрачно обронил Бадоу, - мне было больно.
Кошки не любят боли. Ни одна тварь боли не любит, но кошки боль еще и не прощают, суки. А псы терпят. Даже когда кошак острыми когтями тлеющих сигарет скребет по привязанности.
- И чего? - Хайне прячется за грубостью, он явно не в своей тарелке. Это же все случайно и вдруг - завалить, впиться клыками в плечо и, не слушая возмущенные вопли, отодрать как следует. Потому что, сука, опять дразнит. Посасывает фильтр и сверкает глазом, облизывает губы.
Губы красные, истерзанные. Трещинки, кровь. Языком р-раз - и крови нет, только привкус желания на языке. Для Хайне желание всегда со вкусом крови.
- Ну чего ты опять лезешь? - рычит кошак, выкидывая окурок. Хайне, молча заскулив и поджав невидимый хвост, отползает подальше. Это все случайно и вдруг - услышать сквозь крики всхлипы и кончить только от этого. На конопатом лице еще можно разглядеть следы унижения - кончик носа трогательно розовый, хочется его лизнуть. Извини-извини-извини. Нельзя же. Бадоу сейчас и укусить может, и поцарапать. И ткнуть в глаз очередной сигаретой.
- Бля, я ж... Я ж за сигаретами пришел, сукин ты сын! - взрывается Бадоу. Порывисто садится и жмурится. Ну, больно, а что теперь поделать? Лизнуть под хвостом, котик? Это все такие тупые мысли, Хайне просто молча берет Бадоу на руки и тащит в ванную. Не умеет он извиняться, да и Бадоу не умеет принимать извинения.
- Иди ты, а, - вяло бормочет кошак, опускаясь в воду. - Иди... Хотя не... Спинку потри.
Хайне облегченно вздыхает. Коты боль не прощают, но Бадоу ж не целиком кот. Да и сам Хайне не тупая псина. Уживутся как-нибудь.

@темы: dogs, слэш/яой, PG

---

Неправильно

Кёя, давай сегодня сыграем? Подари мне розу и улыбку, а я пробегусь пальцами по белым и черным клавишам. Взгляни задумчиво и строго, а я покраснею. Переведу взгляд на Харухи, и ты начнешь ревновать. Ты закроешь тетрадь и произнесешь мое имя - сухо для всех, обиженно для меня. Я назову тебя мамочкой, чтобы ты улыбнулся - одними глазами. Наверное, они все понимают, во что мы играем, но деликатно молчат.
Кёя, она тебе надоела, наша игра? Ты не улыбаешься, розы вянут. Не смотришь на меня... На клавишах налет пыли. Осколки сухих лепестков ранят ладони. Осколки холодного взгляда ранят сердце.
Кёя, я им завидую. Близнецам. Они понимают друг друга без слов, а я боюсь подойти к тебе и произнести твое имя. Ты смотришь в тетрадь, на сэмпаев, на близнецов, на Харухи - но не на меня. Я обидел тебя, но даже не могу узнать, чем именно.
Кёя, ты опять молчишь. Избегаешь. Прячешься. Боишься?
Кёя.
Я подхожу к тебе. Ловлю за галстук, он очень скользкий, шелковая полосатая лента. Она душит тебя. Тебя так много всего душит, Кёя. Освободись же!
Ты наконец-то смотришь на меня. Прямо в глаза, и я вижу, что очки у тебя мутные. Снимаю. Очки, галстук. Откладываю тетрадь. Ты слушаешься, и я теряюсь.
"Что тебе нужно, Тамаки?"
"Твое внимание?.."
Я не уверен. Абсолютно. Мне нужна помощь. И тебе - не меньше.
Первая медицинская помощь. Искусственное дыхание, рот в рот.
Первый настоящий поцелуй. Дыхание срывается, у тебя очень холодный нос, а губы теплые.
Ты не отвечаешь.
"Тамаки. Так нельзя. Это неправильно..."
"Неправильно убегать, Кёя", - шепчу я. И убегаю.
Все на самом деле неправильно.

@темы: слэш/яой, ouran, PG

---

Это получилось совершенно случайно. Мити даже не сразу понял, что произошло - только смотрел на темно-красные осколки высохших лепестков в своих лапках и медленно шевелил ушками. И поспешно спрятал сломанную розу за спину, когда в комнату зашел Зоня.
- Зо-ня~ А тебе больше красные розы нравятся или белые?
- Белые, - улыбнулся Зоня. Мити перевел дух.
- А что лучше: одиннадцать белых и живых без шипов или одна высушенная красная с шипами? - котенок осторожно помахивал хвостом.
- Живые, - удивленно моргнул Зоня.
Мити, решивший уже окончательно успокоиться, вдруг шмыгнул носом:
- Значит, тебе тот букет совсем не понравился?.. Он и красный, и высох быстро...
- Не так уж быстро, - пробурчал лисенок, прекрасно видя, что котенок прячет за спиной, - Он долго стоял и он мне нравился.
Мити, воспрянув духом, подскочил.
- Тогда я быстро! Только розы куплю! Белые! Или лучше лилии...
Зоня посмотрел вслед неосторожно размахивающему розой котенку и тяжело вздохнул.
- Альстромерии...
- Слушаюсь! - отозвался Мити уже из прихожей.

@темы: джен/редкость, michifarm, ориджинал, G

---

Зоня строго посмотрел на Мити и послюнявил карандаш.
- Не ерзай. Я рисую.
Мити, состроив жалобную мордочку, вытянул шею, чтобы увидеть, что рисует лисенок, но получил тяп за нос и, едва не плача, сел прямо.
- А скоро? - пробурчал котенок, потирая покрасневший нос.
- Ага, - гордо сказал Зоня. - Еще немножко.
И деловито подтер что-то ластиком.
Мити очень хотел увидеть, как же Зоня его нарисует, но терпел. Он даже старался поменьше шевелить ушками, чтобы не рассердить художника.
И вот Зоня, довольно улыбаясь, протянул котенку лист.
- Концептуальный арт. Авангард. Абстракция.
- Смайлик, - пискнул Мити, укаваиваясь.
- Смайлик, - согласился Зоня.

@темы: джен/редкость, michifarm, ориджинал, G

---

Мити кидал Зоне песню за песней, сияя смайликами и скобочками. Зоня терпеливо принимал падающие в папку файлы, изредка прослушивая подозрительную даже на вид японскую попсу, потом отсылал в ответ что-то тяжелое и ждал, когда же ему снова прилетит нечто инфернально-кавайное. Потом полетели картинки - ыой, всякие кавайности, изредка - девочки в чулочках. Мити, видимо, решил поделиться всем, что накопил за полтора года. Когда на одном диске перестало хватать места, пришлось перенаправлять файлы на другой. А поток музыки и картинок все не иссякал...
Наконец, Зоня не выдержал и поинтересовался: "От мамы прячешь?)", на что получил ответ: "неа, просто решил переехать к тебе, а комп тащить тяжело ^__^"

@темы: джен/редкость, michifarm, ориджинал, G

---

Тихонечко напевая что-то себе под нос и при этом жутко фальшивя, Мити старался взбить яйца с сахаром, но у него, как и всегда, ничего не получалось. Обиженно посмотрев на редкие пузырьки, едва напоминающие пенку, Ми-тян с угрюмым выражение морды всыпал еще одну ложку сахара и замешал активнее, на всякий случай зажмурившись. Когда на нос ему упала капелька желтоватой слизи, он решил, что пора добавлять молоко. Щедро налив молока и еще немножко помешав будущее тесто, он бухнул туда муку и начал давить комочки. Он представлял себя великим инквизитором, или полицейским, или ловцом собак, но это не главное. Главное, что он наконец убил все комочки и с грохотом водрузил на плиту сковороду. Оставив сковороду раскаляться, Мити неуверенно потыкал в кнопочки кофемашины и понюхал получившийся напиток. Пробовать он не решился, хотя очень этого стыдился.
Следующие полчаса прошли относительно спокойно, только Мити немножко обжегся, но зато все блины получились относительно круглыми и даже в дырочку-пупырышку. Водрузив пахнущую кофе чашку и блинами тарелку на поднос, Мити с гордо поднятой головой понес все это в спальню - будить лисенка и кормить его с рук.

@темы: джен/редкость, michifarm, ориджинал, G

---

Мы лежим, забытые Хозяином, в пыльном ящике огромного стола. Раньше мы лежали в колоде, но однажды наше пристанище содрогнулось, двинулось куда-то, и ящик залил яркий свет. Колода рассыпалась, ящик вернулся на свое место, тьма - тоже. И тогда я узнал о его существовании. Нас разделяла Дама, презабавнейшая карта. Хотя я видел только рубашку, я знал, что Дама красива, потому что у женщины с таким голосом не может быть некрасивого лица. Дама скользнула куда-то в бок, перемешалась с мелочью и начала брезгливо отряхивать свое платье, а я даже не подал ей руку, чтобы помочь вернуться в колоду.
Мы рассыпались по всему ящику, кто-то примял углы о стенки нашего жилища, кто-то и вовсе перевернулся рубашкой кверху. Теперь я мог увидеть всех: шумную мелочь, своих братьев, прекрасных Дам, задумчивых Королей и надменных Тузов. И хотя передо мной лежала вся колода, я смотрел лишь на него.
Он был в черном, как и я, как и Дама. Вежливо улыбался Королю Треф, оглаживая аккуратную бороду, щурил холодные глаза и, наверное, желал вернуться на свое место.
Я застыдился примятого уголка, жирного пятна на рубашке и сильно обтрепанных краев, я скрылся в толпе мелких карт, не обращая внимания на Бубнового Валета, увязавшегося за мной. Я остановился только услышав его голос. Он звал свой народ. Даже Туз покорился его воле, что говорить обо мне?.. Пиковый Король под руку с Пиковой Дамой, и я, жалкий Пиковый Валет, с надменным выражением лица иду за ним, я его верный рыцарь.
Мы долго жили так: четыре масти, четыре народа по разным углам ящика. Джокеры смеялись над нами, бегали из угла в угол... Один из них, с оторванным уголком, ублажал нашу королеву, нашу Даму. Это знали все во всех королевствах, но об этом посмел пошутить только Король Червей.
Наш Король не стерпел насмешки, и я его понимал - от такой жалкой карты как Король Червей неприятно было услышать даже похвалу. Я был секундантом моего Короля на дуэли, я трепетал от страха, а Валет Червей насмешливо смотрел на меня и прикасался к своему Королю, чего я сделать не посмел бы никогда.
Король Червей пал, Дама Червей осталась вдовой, и Джокер с оторванным уголком ушел к ней. Наша Дама быстро заскучала, скучали и остальные карты. Многие вспоминали те времена, когда мы дремали в колоде, они хотели вернуться к прежней жизни. Но я благодарил судьбу за то, что она подарила мне шанс увидеть Короля, служить ему.
Я был далек от политики, и война стала для меня неожиданностью. Бубновый Король был разъярен убийством родного брата, Король Треф встал на сторону нашего Короля. Карты красной и черной масти встали друг против друга, Джокеры смеялись над нами.
Убивать было легко, я размахивал алебардой во имя Пикового Короля. Треск рвущейся плоти, слабый запах краски - карты теряли масти и ранги, двойки были ничем не хуже десяток, трефы и пики - бубей и червей.
Я разрывал врагов на мелкие клочки, даже не думая о том, какой грех я совершаю. Я творил все это ради моего Короля, я готов был умереть ради него.
Но мир снова содрогнулся, поле битвы залил свет. Хозяин, с сожалением вздохнув, собрал уцелевшие карты в жалкое подобие колоды, а клочки выкинул в ведро. Но мне было не до участи мертвецов - мой Король лежал на мне, лицом к лицу. Я боялся шевельнуться, а он с интересом смотрел мне в глаза. Он назвал меня безумцем, и я счастливо улыбнулся.
Мы лежали так безумно долго, я наслаждался близостью со своим Королем, а он немного насмешливо смотрел в мои полные слез счастья глаза. Я робко касался его теплых рук, красивого лица. Его борода немного щекотала меня, и я знал, что этого волшебства не ощущала даже Дама. Мой Король улыбался, позволял прикасаться к себе, не приказывал прекратить. Я чувствовал себя почти на равных с ним.
И когда Сын Хозяина грубо схватил нас, сминая в своем грязном кулаке, я даже кольнул пальцы алебардой, но это не спасло нас. Пламя спички лизнуло платье нашей Королевы, жадно поцеловало ее, навеки изуродовав лицо. Затем, смеясь, закружило в танце Десятку Треф, отрубило голову Валету Червей. Я старался защитить своего Короля, я закрывал его собой, оттеснял дальше от пламени. Задыхаясь от обвившего меня пламени, я смотрел на своего Короля и беззвучно молил его уйти. Я не чувствовал боли, не чувствовал ничего - я лишь понимал, что исчезаю, что больше некому защитить моего Короля.

Семилетний мальчик с любопытством раздул пепел и взял в руки уцелевшие клочки. Почти ровные опаленные по краям половинки пиковых валета и короля - единственная уцелевшая карта в колоде...

@темы: ВНЕЗАПНО!, слэш/яой, ориджинал, PG

---

Поймали мы принцесску быстро и легко. Она сама к нам пристала: заберииите меня, не могу тут жииить... В общем, притащили Атаманше, она с легкостью разобралась, че делать. Короче, будем за принцесску денег требовать.
Девочка пока сидит в темнице и страдает, хотя мы ей жратву вкусную таскаем по приказу Атаманши. Только эта дура (принцесса, в смысле) не ест ничего. Голодовку устроила, домой хочет. Ниче, вот заплатят за нее, тогда отпустим. Может, даже отвезем до дворца.
Атаманша к ней сначала раз в неделю заглядывала, потом что-то зачастила. Ну да ладно, бабьи дела все...
---
Король отмалчивается, наверное, денег нет. Атаманша злая ходит, иногда как зыркнет - волосы дыбом. Принцесска уже отощала так, что скоро между прутьев темницы пролезет, только далеко не убежит, все равно сил нет. Атаманша ее ходила кормить с ложечки, уж не знаю, получилось ли...
Ночью Атаманша у нее осталась, чтоб сторожить.
---
Атаманша че-та с принцесской теперь каждую ночь остается. Честно, боимся за принцесску, вдруг че Атаманше в голову взбредет... Начнет еще по кусочкам королю девчонку отсылать, а нам эти сувениры в замок таскать.
Хотя пока воплей никаких не было, да и девчонка наконец начала вес набирать, щечки уже округлились.
---
Накаркали мы. Ночь не спали, от страха дрожали. Девчонка всю ночь вопила, Атаманша рычала, да еще гроза за окном... Страшно, люди. Хотя утром с принцесской все вроде в порядке было, смирненькая такая ходила, ее Атаманша из темницы разрешила выпустить. Странно, конечно, ну у них свои бабьи разборки. А король денег не шлет...
---
Пришло письмо. Мы-то читать не умеем, а Атаманша как развернула этот листик фигов, ка-а-ак рявкнет! Короче, король ей замуж предлагает. За него. Типа, денег нет, ну хоть власть будет, только б дочку разбойники вернули... Атаманша пока думает.
---
Мы чет понять не можем. Атаманша с нами не посоветовалась, только с принцесской! А та сказала, что возвращаться не хочет. У нас глаза на лоб, Атаманша довольная дико, а мы принцесске тряпки разбойничьи достали. Принцесска сказала, что у папоньки ее деньги есть, только он их не в замке прячет. Ну, мы немного не догоняем, зачем она короля подставляет, но Атаманше только того и надо. В общем, королю она написала, что нафиг он ей не сдался, ей бабки нужны. А принцесска нас отвела к тайнику. Денег там, братцы!..
В общем, на них пару королевств купить можно. Атаманша принцесску в охапку и к королю - выселять его с жилплощади. Король совсем ниче не понимает, дочурку свою не узнает. Она ж щас сама как разбойница, да еще волосы обрезала, и Атаманшу обнимает. Мне даж жалко короля стало, но он сам виноват. Выгнали мы его, в общем. Королевство наше теперь. Только принцесска все еще частенько ночью кричит... Мы вот думаем: а пытает ли ее Атаманша вообще или что другое?..

@темы: ВНЕЗАПНО!, бременские музыканты, фем/юри, G

---

На седьмом курсе день Святого Валентина как-то не задался. Почти все девчонки были хоть по разу опробованы, со всеми было скучно, да и сам факт, что встречаются они не с Джеймсом, а с Поттером, парня сильно раздражал. Поэтому семнадцатый день влюбленных Джеймс проводил в гордом одиночестве.
Шли Зелья с Рейвенкло, и Слагхорн уже не в первый раз попросил девушек быть потише, но семикурсницы в синих галстуках продолжали восхищенно попискивать, листая что-то под партами. Специальный выпуск Ведьмополитена, наверное. Вскоре шуршание было слышно и под партами гриффиндорок, и Джеймс услышал восхищенный вздох совсем рядом, от своей соседки Энни. Та на самом деле пялилась в какой-то журнал, глянцевые страницы которого невозможно было толком разглядеть в неровном пламени свечей.
После нескольких минут приглушенных восхищенных охов и ахов Джеймс не выдержал и вырвал из рук Эн журнал. И застыл.
Малфой медленно облизал губы и томно взглянул на Джеймса из-под полуопущенных ресниц, ослабляя узел галстука и позволяя видеть тонкую бледную шею. Почти под самым ухом был виден небольшой шрамик, выглядящий в интимном освещении особым утонченным украшением, а выбившаяся из хвоста светлая прядка змейкой вилась по плечу. Щеки хорька были слегка розоватыми, и мелькавший между карамельно-блестящих губ кончик языка выглядел настолько вызывающе-эротично, что Джеймс выругался и поспешно перелистнул страницу.
И снова выругался, на этот раз громче. Ал, расстегнув рубашку, что позволяло видеть не по сезону загорелые ключицы, и возбужденно сверкая глазами, сжимал в руке трепещущий крылышками снитч и опирался на свою метлу, медленно водя по древку ладонью. Брат Джеймса выглядел так, будто несколько часов летал на метле, или, что было в представлении Джеймса менее предпочтительным, только что развлекался с кем-то в раздевалке. Над верхней губой сверкали капельки пота, волосы были взлохмачены, грудь ходила ходуном... Джеймс поспешно открыл следующую страницу и ощутил некое подобие облегчения. На нескольких следующих страницах были другие рейвенкловцы-шестикурсники, правда, в нарочито соблазнительных позах. Джей презрительно поморщился и собрался уже вернуть журнал Энни, как к горлу подкатила тошнота. На очередной колдографии Малфой развалился на белом мягком диване в непотребной позе и прижимал к себе черного кота. Пожалуй, в этом не было ничего особенного - сколько таких котов бродит по Хогсмиду. Но... Да, на следующей колдографии Ал сидел на ограждении Астрономической башни, а в волосах торчало белоснежное перо.
Джеймс впихнул в руки девушке журнал и выбежал из класса, не обращая внимания на возмутившегося профессора. У Ала сейчас должна была быть Трансфигурация, МакГонагалл его отпустит на пару минут, чтобы поговорить с братом.
Однако кабинет Трансфигурации был пуст, только сама МакГонагалл сидела за столом и что-то листала. Джеймс смутно подозревал, что именно, и решил не заходить. Если урока нет, значит, шестикурсники у себя.
---
Скорп разлегся на кровати и лениво повел палочкой, накладывая на полог своей кровати то же заклинание, что было наложено на потолок Большого зала. Парень чуть поморщился из-за мгновенно ослепившего его солнца и сел.
- Все-таки последние были лишними. Некоторые ведь поймут...
Ал беспечно отмахнулся, не поднимая голову с подушки.
- Поймет только Джей, а он смотреть не будет.
Раздалось тихое шуршание страниц, затем довольный вздох Ала.
- Красиво...
Скорп, фыркнув, отобрал у друга альбом.
- Нарцисс, - безжалостно припечатал он. - Прекрати на себя любоваться.
Ал невинно улыбнулся и промурлыкал, по-кошачьи потягиваясь:
- А то ты на себя не любуешься... Та страничка, где ты в подземелье, просто замусолена.
Малфой фыркнул и кинул в Поттера свернутый в трубочку журнал.
- А ты фапаешь на фотку с метлой.
- Что-о-о? - возмущенно порозовел Ал. - Да никогда!
- Значит, Кармайкл по ночам балуется, - абсолютно серьезно предположил Малфой.
Поттер поперхнулся и скривился. Скорпиус засмеялся и обнял подушку, уткнулся в нее носом. Подушка пахла Альбусом, что вызывало у Скорпа мечтательно-глуповатую улыбку.
- Ты думаешь, Кармайкл... - осторожно начал Ал.
- Я пошутил, - пробормотал Скорпиус, зевая. Он спрятал лицо в подушке и уже начал проваливаться в сон, когда Ал навалился на него и принялся в шутку мутузить. Малфой, отфыркиваясь, перевернулся на спину и оказался с Алом нос к носу. Поттер расплылся в улыбке и быстро чмокнул Скорпиуса в нос, затем поспешно сполз на пол, чтобы, упаси Мерлин, кто-нибудь не заметил...
- Дурак, - вздохнул Скорпиус. Подумав, он добавил почти возмущенно. - А где моя шоколадка?
Ал, смеясь, полез в карман, но замер, услышав дрожащий от гнева голос брата.
- Альбус, если отец узнает про эту... эти колдографии...
Скорпиус, сверкнув глазами, сел и принял невозмутимо-презрительный вид.
- Джей, ваш отец в курсе. И мой тоже, - спокойно проинформировал он гриффиндорца.
- Не называй меня так! - возмутился Джеймс и уставился на брата. - Отец правда знает?
- Я не лгу, Джеймс, - снова не дав ответить Алу, вмешался Малфой.
- Я с братом разговариваю! - рыкнул Джей, подлетая к Скорпиусу.
Альбус закатил глаза и схватил брата за рукав.
- Ты не разговариваешь, а орешь, братишка. И папа на самом деле в курсе. А мистер Малфой нанял колдографа.
Джеймс презрительно сощурился, пытаясь придумать еще какой-нибудь вопрос, но Ал, притворно зевнув, пошел к выходу из спальни.
- Скорп, переодевайся быстрее, я буду у горгульи ждать.
Джеймс озадаченно моргнул:
- Вы куда?
- В Хогсмид, - спокойно улыбнулся Малфой, стягивая галстук и расстегивая рубашку. - У нас уроков больше нет.
Джеймс нахмурился. Оставаться наедине с раздевающимся Малфоем ему казалось неправильным.
- Ты не мог бы отвернуться? - вежливо поинтересовался Скорпиус, взявшись за пряжку ремня.
- Да что я там не видел, - пробормотал почему-то смутившийся Джеймс, но все-таки отвернулся, успев увидеть, впрочем, хвостик знаменитой татуировки, выглядывающий из-за пояса брюк. Изумрудная змейка, спускающаяся к самому паху. Все девчонки мечтали увидеть ее своими глазами. Джеймс слегка поморщился и мотнул головой. Тоже нужно было сделать татуировку, чтобы быть не хуже этой слизеринско-рейвенкловской тварьки. Хотя о чем это он? Он по всем статьям лучше! А татуировки делают те, кому больше нечем привлекать внимание. Но рычащий лев на мускулистом плече должен был выглядеть просто отменно...
Малфой прошел мимо него, на ходу стягивая волосы в хвост. Джеймс отрешенно подумал, что в своем обтягивающем свитере Малфой выглядит как вертлявая глиста, и усмехнулся.
- А у тебя пузико из-за сливочного пива образовалось, - не оборачиваясь, бросил Малфой и вышел. Джеймс скрипнул зубами. Каким-то образом хорь всегда догадывался, о чем он думает.
Не желая выпускать Малфоя из виду, Джеймс поспешил за ним.
- Не смей больше к нему прикасаться, - решил он наконец тонко намекнуть на то, что все понял.
- О ком ты, Джей? - рассеянно спросил Скорпиус, убирая в карман палочку.
- Об Альбусе, - с досадой прошипел Джеймс.
- Я не понимаю, - пожал плечами Малфой. - Я не трогаю твоего брата.
- А на фото? - опасно сощурился Поттер.
Скорпиус медленно обернулся и усмехнулся.
- А на фото, Джей, я обнимаю только кота. Не хочешь же ты обвинить своего брата в том, что он незарегистрированный анимаг?
Джемс поджал губы. Да, именно об этом он думал. И то, что Малфой все понял, только подтверждало предположения.
- МакГонагалл поймет, - постарался как можно равнодушнее бросить он. - И про тебя тоже, пид...
- Только у тебя такие нездоровые фантазии, Джей, - сладко улыбнувшись, перебил его Малфой. - Может, сходишь на спиритический сеанс и поболтаешь с Фрейдом? Он много интересного тебе расскажет...
Фыркнув напоследок, он скрылся в коридоре, а Джеймс остался наедине с растерянностью и раздражением. Все-таки день Святого Валентина не задался.

@темы: слэш/яой, hp, PG

---

Вечер тонкими пальцами щекочет затылок и голые руки, хватает за щиколотки. Шутит, но не смешно, только холодно. Вокруг, словно в улье, много людей, они гудят, а в голове, в ушах только один голос. Голос злой. Режущий, безумно жестокий голос. И сладкая улыбка на сладких губах, голос от этого тоже слаще. Обмакнуть нож в мед и резать, колоть, протыкать сердце - вот это как. Ничуть не легче.
У нее сладкие губы, но это узнает какой-нибудь Костя, Миша, Женя или Дима. Их много, тоже целый улей. Они - неслышные голоса в гуле ее голоса.
Она - однокурсница, виляет хвостом светлых волос, сверкает голубыми глазами. Говорит: "Люблю синий". Смотрит в глаза и улыбается. С готовностью дает номер телефона-аськи, адрес блога, говорит: "Пиши, буду ждать". "Добавь во френды". "Какой у тебя ник?"
Ты молчишь, но у нее в списках новый ник и новый номер.
Ник - твоего виртуала. Номер - его же. Рубаха-парень, посты о девчонках. Девчонки твои, они все уже бывшие. Потому что появилась она. Она не знает о твоих девчонках, но ревнует к его подружкам. Влюбчивая дура. Говорит: "Он идеален". Это - про тебя, есть только одно "но", лишняя буква в местоимении. Она тебе мешает, сильно. Ты обрубаешь эту букву в разговоре, обрубаешь часть себя. Пусть она догадается, красивая дура, светлая, маленькое солнышко. Ты говоришь: "Она идеальна".
Ты пишешь, много и натужно-весело. Тебе больно касаться грязно-белых клавиш, пачкать себя и - немного - ее. Вынужденной ложью.
Она пишет: "Люблю тебя, хотя даже не знаю твоего имени... Ты мне веришь?" Ты - веришь и снова пачкаешься. "Олег", - пишешь ты. И, очищаясь: "Я тоже тебя люблю".
Она хочет встретиться, ты отговариваешься. Он отговаривается, ты ее утешаешь. Тебе сладко и больно. Она говорит: "У него синие глаза", но не помнит, что у тебя - тоже. Смотрит в пол, ходит медленно. Хвост - в пучок на затылке, косметика пылится на полке, но тебе так нравится больше. Открытое лицо, завитки у висков, веснушки на молочной коже. Ты любишь всю ее, а она - твою душу, твои слова, и тебе так сладко от этого, что хочется взлететь.
Она пишет: "Пожалуйста...", и ты отвечаешь: "Завтра в парке. Я буду с лилией..."
Лилия цвета ее кожи, крапинки цвета ее веснушек. И тебе остается только цветок, потому что она говорит: "Он не пришел. Забавно, что ты с лилией. Проводишь до дома?" И у подъезда она снова собирает волосы в пучок, с грустью смотрит на лилию и - уходит.
Ты обрезаешь волосы. Коротко, а парикмахер в полный голос ужасается. Тебе не жаль. Она должна понять любой ценой.
Она сидит бледным призраком и смотрит в окно. Внизу клумба с пыльными цветами, а ты несешь ей огромный букет одуряюще пахнущих лилий. Ты говоришь: "Я Олег". Она плачет: "Жестокая дура". "Не ври". "Мне нужен парень, а не девчонка!" "Ненавижу". "Уйди".
Вечер колючий и холодный, он хватает тебя за руки. Ты - девчонка. Сначала тихо смеясь, а потом пьяно плача, ты идешь и мотаешь бедрами. Девчонка. Как ходят девчонки - от бедра, раз-два. Толстые тетки качают головами и плюются - ты не пьяна, но они видят наоборот.
Ловишь взгляды как безмозглых бабочек. Во всех - будто в одном - любопытство с насмешкой, взболтать, но не смешивать. Пьяная, стрижка под мальчика, тушь на щеках. Не девчонка, но дура - тебе нравится думать так. Хочется позвонить ей - услышать гудки с ароматом ее голоса. Сначала узнать время и о потере телефона, спросить у случайной прохожей, который час. Переспросить и отпустить утопающую в виртуальности серость, на пару секунд позже сообразив - на чужой номер твоя дуреха точно перезвонит. Только все равно все наперекосяк, потому что серость боится давать тебе - опьяневшей от слез - свой мобильник. Ты неловко пытаешься ее подцепить, благодаришь - за секунду внимания, растерянный взгляд и осторожный отказ. Тебе сегодня нельзя.
Пользователь удалил свой аккаунт.
Она пишет: "Оля?.. Олег?.. Не молчи, мне страшно".
А ты молчишь. Для нее умерла, для остальных изменилась.
Больше никаких девчонок с хвостами и лилейными веснушками, да?

@темы: фем/юри, ориджинал, PG

---

Девочка Алиса курит опиум. Девочка Алиса видит чудесные сны. Девочка Алиса видит яркую красивую тропинку, идет мимо ароматных цветов. Закрывает глаза, спотыкается. Кот. Девочка Алиса плохо знает этого Кота, но хорошо знает его улыбку. Девочке Алисе страшно.
- Идем, - говорит Кот. Он машет невидимым полосатым хвостом и смотрит невидимыми красными глазами. Он улыбается слишком видимой улыбкой, а цветы поют грустную песенку и цепляются листьями за грязное платье девочки Алисы.
- Королева ждала тебя, - говорит Кот. Девочка Алиса замирает, и Кот оплетает ее ноги невидимым полосатым телом. Как змея.
- Идем, девочка Алиса, - настойчиво повторяет он. Девочку Алису берет за руку Шляпник, он не безумнее девочки Алисы, зато у него есть Заяц, а уж он-то точно безумнее. Потому что весна. Март. И летние цветы.
Впереди скачет Кролик. Он белый, потому что шерсть, и черный, потому что костюм. И немножко безумен, потому что часы. Сломались.
- Королева ждала тебя! - кричит Кролик и ловит невидимый хвост невидимого Кота с видимыми зубами. - Скорее, скорее!
Девочка Алиса стоит на месте, но тропинка сама течет под ней. Песочная вода, водяной песок. Тропинка мелкой пылью застревает в трещинах башмаков. Девочки Алисы, Шляпника и Кролика. Потому что опоздали. Все.
- Опоздали! - смеется Шляпник. Он напуган так, что даже Шляпа дрожит. И Заяц. И девочка Алиса, потому что Шляпник держит ее за руку и специально трясет. Чтобы Королева думала, что девочка Алиса тоже напугана. Но девочка Алиса видит Королеву и смеется. Головы нет. Так забавно - отрубить Голову, и Головы не будет.
Голову несет Десятка. Голова такая же красивая, лицо такое же сердечком. Губы такие же вишней. Девочка Алиса плачет от смеха, а Голова строго смотрит на нее.
- Отрубить ей голову! - говорит Голова. Десятка кивает, отдает Голову Королевы Шляпнику, и он надевает на Голову Шляпу. На голове Шляпника гнездо Додо, и Заяц ревниво примеряет оскал Кота, пряча уши.
Девочка Алиса смеется громче. Ей нравится гнездо, ей нравится Голова в Шляпе или Шляпа на Голове. Девочка Алиса задыхается от смеха и от картонного топора. Кролик подбирает голову девочки Алисы и забирает себе красивый бантик. Бантик лучше смотрится на его костюме, чем на грязных спутанных волосах девочки Алисы.

Девочка Алиса курила опиум. Девочка Алиса видела чудесные сны...

@темы: ВНЕЗАПНО!, алиса, джен/редкость, PG

---

Росла Белоснежка одна-одинешенька, без подруг и друзей - только слуги окружали ее. И часто приходила девочка к своей красавице мачехе в надежде получить материнскую ласку. Но королеве было не до Белоснежки: она сидела перед волшебным зеркалом, любовалась собой, расчесывая гребнем густые черные локоны и изгибая в улыбке алые уста. Лишь изредка бросала она на принцессу насмешливый взгляд ярких зеленых очей и чуть щурилась, будто оценивая девочку. Но ни разу не заговорила, считая Белоснежку недостойной...
Однажды девочка осмелилась прийти к мачехе поздней ночью. Долго стояла Белоснежка под дверью в спальню, жадно ловя доносящиеся из-за нее звуки. Королева смеялась чему-то, и девочка завидовала ее собеседнице, глупой служанке, славившейся своей уже давно не девичьей красотой. В ту ночь Белоснежка проплакала до самой зари, вспоминая жаркий непонятный шепот королевы и невнятное бормотание дочери кухарки.
Но спустя пару лет королева стала чаще поглядывать на все так же приходящую к ней Белоснежку и, наконец, заговорила о чем-то. Девушка не могла поверить своему счастью, отвечала невпопад и едва не заплакала от восторга, когда королева потрепала ее по голове. Будто собаку. Но для Белоснежки это была самая приятная ласка из всех возможных, и принцесса принимала ее с восхищенным трепетом.
С тех пор принцесса прибегала к королеве каждую свободную минутку, ласкалась, словно игривый котенок, и рассказывала дворцовые сплетни, которые королеве были совершенно не нужны. Иногда королева смеялась своим чудесным смехом и говорила, что Белоснежка очень красива. Не было для девушки ничего слаще этих слов...
И не было для нее ничего горше предательства королевы, вдруг позавидовавшей ее красоте. Пока егерь вел ее в лес, Белоснежка даже не вырывалась, только плакала да звала королеву, моля о помощи. Она не могла поверить, что мачеха так жестока. Лишь увидев охотничий нож у своей груди, принцесса очнулась и взмолилась о пощаде. В сердце теплилась надежда, что жизнь в лесу изуродует ее лицо, и тогда мачеха позволит Белоснежке снова быть рядом.
Но с каждым днем Белоснежка становилась только краше и ненавидела себя за это, хотя все равно надеялась на прощение королевы. Девушка верила, что вскоре волшебное зеркало расскажет королеве об обмане егеря, и ждала этого, как раньше ждала праздников и подарков. Белоснежка была благодарна приютившим ее гномам, но их беспокойство только забавляло ее. Не боялась она умереть от руки королевы.
Когда узнала Белоснежка в зеленоглазой чумазой торговке свою королеву, счастью ее не было предела. Неужели мачеха смилостивилась над нею, неужели пришла, чтобы забрать во дворец? На щеках Белоснежки играл румянец: ее слегка лихорадило, когда ловкие пальцы мачехи вплетали в ее корсет шелковый шнурок. Сначала принцесса казалось, что от волнения у нее голова кружится, но вскоре девушка почувствовала, что не может вдохнуть - корсет ее душит. Принцесса заплакала, поняв, что королева все так же хочет ее изжить, но не посмела противиться. Она надеялась, что хотя бы на том свете придет ей видение, в котором королева будет не так зла. И когда гномы разорвали шнурок, очнувшейся Белоснежке показалось, что ее вырвали из теплых объятий мачехи.
Много дней ждала Белоснежка возвращения мачехи, желая снова оказаться в ее объятиях хотя бы под действием чар. И, наконец, снова постучала в домик гномов торговка, а из-под грязного платка ее выбивались роскошные черные волосы. Дрожа от нетерпения, принцесса распахнула двери и впустила торговку, готовая купить у нее что угодно. Уже догадываясь о свойствах красивого костяного гребня, девушка позволила расчесать им свои волосы и заплакала от счастья, когда холодные руки мачехи коснулись ее волос. Белоснежке казалось, что не заколдованные зубцы гребня расчесывают ее локоны, а тонкие и изящные пальцы королевы. Теряя сознание, принцесса едва слышно поблагодарила мачеху, но та уже не слышала, поспешно оставив жилище гномов.
Очнувшись от ядовито-сладкого видения благодаря гномам, Белоснежка несколько лун мучилась кошмарами, в которых эти маленькие жестокие человечки нападали на ее мучительницу. Испуганно крича, принцесса просыпалась и до зари уже не могла уснуть, вспоминая те два чудных видения, что подарила ей королева. А потом гномы уходили в лес, и девушка отвлекалась от невеселых мыслей, работая по дому. Но вот однажды она почувствовала волшебный аромат яблок, а затем услышала звонкий смех, который часто преследовал ее во снах. Мачеха вновь пришла к Белоснежке.
Принцесса знала, что яблоко отравлено, но ничуть не испугалась. Она надеялась, что ей снова придет видение, что мачеха хотя бы недолго будет с ней ласкова. Робко попросила она и королеву надкусить яблоко, потому что, кто знает, как завершилось бы видение, если бы в нем была настоящая королева...
И королева была настоящая, жестокая, но по-своему тоже ласковая. Она не боялась сделать больно, ловила жалобные, почти птичьи, крики девушки алыми устами и улыбалась, улыбалась одними глазами, бесстыдно облизывая тонкие пальцы. Белоснежка лишь дрожала, не понимая, что происходит, и стыдливо краснела.
Белоснежка возненавидела принца, как только открыла глаза. Он улыбался с таким видом, будто лишь благодаря ему она сейчас жива. Выведав у гномов историю Белоснежки и ее мачехи, он пригласил королеву на свадьбу, хотя принцесса и противилась этому. Знала она, что принц хочет осчастливить свою невесту убийством жестокой мучительницы. В ночь перед балом Белоснежка выплакала все глаза, но так и не придумала, как спасти мачеху.
А на балу она спряталась за спину принца, чтобы ничего не видеть, но когда в очередной раз распахнулись двери зала и грянули фанфары, все-таки робко выглянула и замерла. Королева впервые так смотрела на нее. Впервые ее алые губы не изогнулись в полупрезрительной улыбке, а чуть приоткрылись от удивления. И впервые Белоснежка сама убежала, чтобы не заговаривать с мачехой, чтобы избежать ненужных слов.
Даже из дальней башни слышны были смех и музыка, и Белоснежка горько плакала, зная, что смеются над ее королевой. А когда шум стих и огни погасли, принцесса пришла в опустевший бальный зал, окинула его помертвевшим взором. Медленно пошла по оставшимся на полу следам королевы, постепенно ускоряя шаг и выписывая сложные па. Вскоре она кружилась по залу, тихо смеясь и разговаривая с ветром, кружилась до самой зари. Пока не упала мертвая наземь.

@темы: ВНЕЗАПНО!, фем/юри, белоснежка, R

---

- И вот ты хватаешь ее за снитчи...- сверкая глазами, вещал Тадеуш.
- А лучше за бладжеры, - философски отозвался Забини, и слизеринцы заржали. Долохов чуть поморщился.
- У вас странные фантазии...
- Ты в квиддичной раздевалке, чува-а-ак, - протянул Нотт, надевая джинсы. Ржание стало громче, и Долохов поморщился сильнее.
Тадеуш, заметив выражение лица друга, тяжело вздохнул и потянул его прочь из раздевалки.
- Спасибо, что поддерживал, - Паркинсон искренне улыбался, и от этого даже заплывающий глаз выглядел довольно... мило. Серж пожал плечами.
- Я изучал поведение человека в стрессовой ситуации.
Тадеуш, заметно сникнув, кивнул и тяжело вздохнул. Повисло молчание, нарушаемое лишь сопением загонщика и задумчивым хмыканием внештатного лекаря. Наконец Долохов как бы невзначай обронил:
- Почему снитчи?
- Мне не нравится большая грудь, - пробормотал Тадеуш, краснея. Почему-то наедине с Долоховым он становился застенчивым подростком. Будто мимикрировал.
Хотя Долохов стеснительностью не отличался:
- Это может говорить о латентной гомосексуальности.
Тадеуш закашлялся и возмущенно воззрился на друга. Пару секунд он просто открывал и закрывал рот, подбирая слова, и наконец пробурчал:
- Ты с этими изучениями совсем свихнулся...
Серж равнодушно пожал плечами и свернул к лабораториям Слагхорна. Тадеуш поспешно поймал его за рукав и надулся.
- Опять всю ночь просидишь там... А как же праздновать?
- Я все равно не буду участвовать в праздновании, - равнодушно произнес Долохов, но Тадеуш уже тащил его в гостиную. На полпути он внезапно остановился и закусил губу.
- Ты что-то хочешь спросить? - произнес Серж, чуть приподняв брови и выражая тем высшую степень заинтересованности.
Паркинсон осторожно кивнул и, заминаясь, едва слышно пробормотал:
- Вот если латентная... И... - неожиданно Тадеуш тихо фыркнул. - Фантазии все равно будут странные... Представь: бита, бладжеры...
- Снитчи, - обронил Долохов, насмешливо сверкнув глазами. - Паркинсон, ты совсем с этим квиддичем свихнулся...
Тадеуш икнул и тихо заржал. Серж хмыкнул и, передразнивая Тадеуша, протянул:
- И вот ты хватаешь его за снитчи...
Паркинсон взвыл от хохота, а проходящий мимо Забини покрутил пальцем у виска.

@темы: слэш/яой, hp, джен/редкость, PG

---

Глава 2

Если бы у Альбуса спросили, какое воспоминание для него самое счастливое, он бы абсолютно честно сказал, что это самый первый день в школе. Ведь именно тогда, услышав, как Шляпа выкрикнула название его факультета, Ал впервые ощутил, как его наполняют радужные пузырьки, а в груди становится тепло, как от солнечного света. Он встретился взглядом с перепуганным Скорпиусом и широко улыбнулся. И Скорп улыбнулся ему в ответ.
Они, не сговариваясь, направились к кровати, стоявшей у стены, но Ал решил уступить ее Малфою, а сам устроился на соседней. Знакомиться с другими соседями пока не хотелось, и он проболтал со Скорпиусом до рассвета, а на следующий день они синхронно зевали на уроках. Профессора тихонько ворчали и, как понял Альбус позже, недоумевали, почему Поттер и Малфой сидят рядом. Зато уже к Рождеству само собой разумелось: если делают замечание Поттеру, то и Малфою тоже. Расставаться на каникулы не хотелось обоим, поэтому почти одновременно Гарри Поттер и Драко Малфой получили от своих сыновей длинные запутанные письма, сводившиеся к тому, что наследники остаются в школе.
А летом Альбуса ждала глобальная промывка мозгов. Все, начиная Лили и заканчивая дядей Роном, корили его за то, что он связался с отпрыском Малфоев. Все, кроме отца, поэтому Альбус не стал слушать советы прекратить дружбу. В августе Арчи постучал в окно комнаты Ала - Скорп приглашал друга погостить на пару недель. И хоть мама едва не рвала на себе волосы от ужаса, папа против не был. А на следующие рождественские каникулы отец пригласил Скорпа "опробовать маггловские коньки", и даже дядя Рон, кажется, смирился, что с его чудесной дочуркой на одном катке будет находиться Малфой.
Когда папа и дядя Рон ударялись в воспоминания и начинали рассказывать о школьных годах, Ал невольно сравнивал их со Скорпом дружбу и дружбу старших. И счастливо улыбался, потому что они со Скорпиусом еще ни разу не ссорились, и он знал множество маленьких секретов друга. Например, Малфой ненавидел темноту. Не боялся, а именно не любил, потому что, по его словам, именно из темноты старого дедушкиного шкафа на него нападали боггарты и пикси. А боггартом Скорпиуса была горящая миниатюрная копия поместья Малфоев. Однажды, когда Скорпу было года четыре или даже три, он задел подсвечник, стоявший на каминной полке, и все колдографии, стоявшие там, вспыхнули, страшно напугав маленького мальчика и всех домашних эльфов. И, что не удивительно, Скорпиус обожал воду, мог часами плескаться под душем. На четырнадцатилетие Ал отдал ему свою мантию и проводил в ванную старост, нарушив тем самым множество не только школьных, но и семейных правил, зато безмерно обрадовав друга. Скорпиус тогда вернулся поздно, освещая себе путь Люмосом и распространяя вокруг головокружительный запах мяты. Думая, что Ал уже спит, он осторожно подошел к его кровати и быстро, едва заметно коснулся губами щеки. Альбус даже сначала не понял, что произошло, а потом решил все это свалить на воспитание - у Скорпа няня была француженкой. Да и впоследствии подобное не повторялось.

Скорпиус вышел несколько минут назад, чтобы отдать Долохову какую-то книгу, и Альбус даже успел провалиться в дремоту. Но едва за пологом кровати мигнул Люмос, он распахнул глаза и прислушался. Тихо прошелестела мантия, скрипнула половица, Ал почувствовал едва ощутимый запах мяты и вдруг подумал, что, возможно, Скорпиус сейчас аккуратно отодвинет полог его кровати, присядет на самый край, привычно склонит голову чуть набок, и по щеке скользнет светлая прядка. Он улыбнется немного снисходительно и начнет рассказывать, что за книгу только что отдал Сержу, тихо рассмеется, когда Ал переспросит какую-нибудь глупость... Дальше Альбус додумать не успел, потому что за пределами видимости раздалось приглушенное Нокс и скрипнула кровать. В сердце смятой бумажкой зашебуршало разочарование.

Скорпиус не мог уснуть до самого утра. Он все вспоминал серьезное лицо Долохова, сухой кивок слизеринца, прижатую к груди книгу. На сердце было неспокойно...
Если бы дедушка не пригласил летом Долохова погостить в поместье, все было бы в порядке. Серж не нашел бы идиотскую "Книгу настоящих сказок", не увлекся бы почти безумной идеей найти Источник и не искал бы сейчас в спешке третьего путника. Скорпиус все никак не мог понять, почему такой серьезный и скептичный Долохов поверил тому, что было написано в разборе сказки о Фонтане Феи Фортуны.
"По территории современной Шотландии разбросано множество источников, в Сайман исполняющих желания. Существует несколько условий, которые следует помнить тем, кто решится отправиться на поиски одного из них. Во-первых, исполняется не то желание, которое загадает сам волшебник, а самое сокровенное, о котором, возможно, он и не подозревает. Во-вторых, волшебников, пришедших к источнику в Сайман, должно быть трое. В-третьих, каждый волшебник должен принести жертву хозяину источника (данные существа еще не изучены, но существуют предположения, что это дальние родственники русалок и келпи)". Скорпиус помнил эту выдержку наизусть, иногда стоило закрыть глаза - и рукописные строчки вставали перед глазами. Многостраничный псевдонаучный труд, написанный умершим двести лет назад предком Скорпиуса, Эльмандионом Малфоем. Разобраны не только сказки волшебников, но и сказки магглов: где, что, откуда взялось. Сам Скорпи считал все эти теории высосанными из пальца, но Долохов пришел от книги в дичайший восторг. Со свойственной ему резкостью он заявил, что они со Скорпиусом отправятся к одному из источников, однако Малфой, здраво рассудив, все-таки отказался. Даже если они найдут еще одного ученика, который согласится в Сайман не сидеть в школе, а искать таинственную лужу с волшебной водой, то Скорп в любом случае не собирается никому приносить жертву. Долохов ничуть не обиделся и в первый же учебный день завербовал Тадеуша, а когда Скорп отдавал ему копию книги Эльмандиона, он хищно косился на гобелен с Ровеной, чем-то напоминающей тетку Альбуса, Грейнджер-Уизли. За гобеленом явно кто-то прятался, но Скорпиус не знал, кто именно. И теперь не мог уснуть, потому что беспокоился за будущую жертву обаяния Долохова.
---
Долохов семенил к гостиной Слизерина, отрешенно поглаживая по корешку какую-то толстую книгу, и Джеймс втайне надеялся, что это фолиант из запретной секции - тогда можно будет снять со Слизерина баллы на правах старосты. Поттер все пытался подобрать подходящий момент, чтобы напугать напоминающего вороненка пятикурсника, но, наконец, понял, что это будет слишком по-детски. Поэтому он просто схватил Долохова за рукав и грубовато толкнул к стене.
- Почему шляемся по школе в такое время? - раздувая ноздри, прошипел Джей. Слизеринец гадко усмехнулся и почти впихнул Джеймсу под нос книгу.
- Староста велел взять. Книга не библиотечная и, как видишь, вообще не имеет отношения к заклятиям или зельям, - на обложку скользнул клочок пергамента. - А это записка от профессора Слагхорна.
Джеймс заскрипел зубами и отпустил рукав, Долохов с самодовольным видом отряхнул мантию от невидимой грязи.
- Свободен, - недовольно буркнул Поттер и злобно глянул на слизеринца. Тот повел плечами и, явно не торопясь уходить, мило улыбнулся.
- Чудесная ночь, не находишь? - он медленно убрал записку от декана в карман, и Джеймс отчетливо услышал звяканье. Что у него там, фиалы с зельями?
- Мг, - невнятно буркнул Поттер и пополз к лестнице из подземелий.
- В Сайман будет еще лучше, - вкрадчиво прошептал Долохов и, хмыкнув, исчез за дверью в гостиную.
В том, что в Сайман будет лучше, Джей сильно сомневался. Еще ни один его день рождения не проходил нормально, и почему-то в ночь на первое ноября всегда случались какие-то мелкие бедствия вроде грозы с градом и летающими коровами. Мама старательно закрывала на это глаза и делала вид, что все в порядке вещей, а отец, кажется, на самом деле ничего не замечал. В Сайман он вообще частенько запирался в своей комнате и напивался огневиски, хотя мама утверждала, что он просто "отдыхает после трудного дня". Джей прекрасно понимал, почему отцовский отдых приходился именно на тридцать первое октября, и старался не обижаться, но едва сдерживался, чтобы не избить брата в его день рождения, когда отец, счастливо улыбаясь, лично вручал Альбусу подарок. На двенадцатилетие Алу подарили мантию-невидимку, а Джеймс так и не получил официально карту Мародеров. Впрочем, он был виноват сам - без разрешения вытащил ее из ящика стола и просто присвоил себе, чем вызвал у мамы истерику. Она считала, что эта карта приносит несчастья. Хотя Джеймсу несчастья приносил даже четырехлистник...
Промучавшись перед входом в гостиную около получаса из-за незнания внезапно поменявшегося пароля, Джей все-таки попал внутрь и поспешно пополз в спальню, пока Роза и Лили не прицепились к нему с какими-нибудь тупыми расспросами. Пятнышко на пыльном пологе никуда не делось, и Поттер вновь принялся буравить его взглядом, невольно прислушиваясь к разговорам Аберкромба и Джордана. Несколько лет назад именно благодаря болтовне однокурсников он узнал, что Ала приняли в рейвенкловскую команду ловцом, а хорька - охотником. Тогда Джей посмеялся, потому что просто не мог представить себе Малфоя, забрасывающего квоффл в кольцо. Но уже после первого матча с Рейвенкло он от разочарования едва не плакал. Гриффиндор проиграл с разгромным счетом, а Ал откровенно насмехался над братом. И хорек вился рядом, ехидно зубоскаля...
- Мерлиновы подштанники! - неожиданно взвыл Аберкромб. - Я отказываюсь играть!
Джеймс съежился. Аберкромб был гриффиндорским загонщиком и капитаном команды, он с самого начала не скрывал своего скептичного отношения к способностям Поттера. И перед каждой игрой он всегда восклицал одно и то же: он отказывается играть, пока не сменят вратаря.
- Да тише ты, - зевнул Джордан. - Матч через три недели.
- Думаешь, Люпин додумается поменять нам вратаря? - тоскливо отозвался Аберкромб, не замечая Джеймса за плотно задернутым пологом.
Джей зажмурился и уткнулся носом в подушку, кусая губы. Тед Люпин был квиддичным арбитром и руководил приемом в команды факультетов, но, несмотря на все мольбы капитана Гриффиндора, он отказывался ставить другого вратаря, потому что тогда бы пришлось объясняться с отцом Джеймса. Сам Гарри Поттер пребывал в счастливом неведении относительно успехов сына в квиддиче.
---
Утром все за столом Рейвенкло уже возбужденно обсуждали предстоящий матч с Гриффиндором. Скорпиус досадливо поморщился и отмахнулся от восторженно певшего ему дифирамбы Кармайкла.
- Я не гениален, просто малыш Джейми умудряется притягивать к себе посланные мной квоффлы, а потом уклоняется от них, пропуская в кольца.
Альбус невнятно кашлянул, жуя тост, и покосился на гриффиндорский стол. Брат сидел ссутулившись, и перед ним стояла пустая тарелка. Создавалось ощущение, что Джей стремится стать как можно незаметнее, чтобы на него прекратил злобно пялиться блекло-рыжий Аберкромб, весьма посредственный загонщик и профессиональный скандалист.
- Хэй, Абри! - Дэвис по-хозяйски облокотился на заворчавшего капитана гриффиндорцев. - Как насчет дружеского матча? Мои монстры против твоих девчонок.
Большинство рейвенкловцев заржали, Ал тихо хмыкнул. Дэвис опять нарывался на драку, но капитану чемпионов прощалось многое.
- Мистер Дэвис, - холодно обронила проходившая мимо МакГонагалл, - Не думаю, что ваше поведение приемлемо.
Дэвис невинно захлопал чистыми голубыми глазами и, дав Аберкромбу подзатыльник, сел рядом с Альбусом.
- На какой минуте поймаешь? - в кармане мантии отчетливо звенели монеты. Видимо, кое-кто опять решил разжиться за счет мастерства Поттера.
- На седьмой, - хмыкнул Ал и потянулся за маслом, задев рукавом хлебницу.
- И я успею забить девять мячей, - зевнул Скорп. Дэвис заскрипел карандашом и поспешил к другому концу стола, делать ставки. Ал усмехнулся.
- Девять? Маловато...
- Мне жалко Джейми, - по тону Скорпа было ясно, что ему никого не жалко. - Да и метлу нужно отбалансировать. Так что пока девять.
Ал снова покосился на стол Гриффиндора и вздохнул, размышляя, стоит ли сейчас начать защищать брата хотя бы перед Скорпиусом. Все-таки семейная гордость, а Малфой не упускает возможности подколоть Джея...
- Лили хороший ловец, - наконец пробурчал Альбус и принялся намазывать тост маслом подозрительного оранжевого цвета.
- Но ты-то лучше, - улыбнулся Скорпиус и растрепал и без того торчащие во все стороны темные лохмы. Альбус не без удовольствия согласился.

На квиддичном поле собралось удивительно много народу, выползли даже слизеринцы. Джей вскарабкался на свою метлу и обвел взглядом зрителей. Те в основном пялились на выделывающихся в воздухе Ала и Малфоя. Великолепный дуэт, мантикора их задери. Пока один забивает в кольца, другой ловит снитч. Все девушки на трибунах охнули - хорек сделал мертвую петлю и теперь повис на метле вверх ногами, восторженно смеясь. Аберкромб очень громко скрипел зубами и с явной завистью смотрел на Дэвиса, капитана Рэйвенкло. Ну конечно, такие игроки... Сильнейшая сборная Хога. А Дэвис пока вертелся среди зрителей и записывал ставки, белозубо улыбаясь. Джеймс прекрасно знал, что главной интригой является не то, какая команда выиграет, а сколько мячей успеет забить хорь и на какой минуте Ал поймает снитч. Лили была чудесным ловцом, но до брата ей было далеко.
- Поттер наш король, - раздавалось со стороны слизеринцев.
Джеймс зажмурился и стиснул зубы. Треклятые зеленые крысы пели отнюдь не Альбусу, а именно ему. Он обвел взглядом слизеринцев и, закусив губу, взлетел. Сегодня он не позволит себе опозориться.
Отец часто говорил сыновьям, что только в небе он чувствует себя по-настоящему живым, и Джеймс убеждал себя, что тоже любит летать. Но как только он переставал чувствовать под ногами землю и понимал свою зависимость от хлипкой метлы, его начинало мутить. Ладони холодели и, вспотев, начинали скользить по древку, колени дрожали, а в ушах противно звенело. В горле вставал горький ком, глаза слезились от холода. И взгляды, внимательные и насмешливые взгляды, направленные на него. Все ждали, когда же он пропустит очередной мяч и сверзится с метлы.
- Осторожней, Джей! - мимо пролетел Джордан, размахивая битой. Естественно, Джей вздрогнул, и метла опасно накренилась. Кармайкл, рейвенкловский загонщик, издевательски засвистел, но Скорп, подлетев, дал ему по голове и что-то проворчал. У Джеймса от злобы потемнело в глазах - его взбесило, что хорек строит из себя благородного рыцаря.
Наконец Дэнис пожал Аберкромбу руку, и капитаны взмыли в воздух. Матч начался.
С бладжера, летящего Джеймсу прямо в голову.

@темы: слэш/яой, hp, джен/редкость, ongoing, G

---

Первая глава

Альбус, тихо посмеиваясь, подобрался к соседней кровати и осторожно отодвинул полог. Скорпиус еще спал, умудрившись запутаться в одеяле и теперь обнимая собственное колено. Подушка валялась у изножья кровати, узкая ступня почти утонула в ней, как в пушистом облаке, а сбившаяся в жгут простыня обвивала щиколотку белоснежной змеей. Пижама, болтавшаяся на тощем Скорпиусе как на вешалке, задралась, оголяя впалый живот и выпирающие ребра. Ал, ухмыльнувшись, занес палочку и едва слышно выдохнул:
- Риктусемпра.
Малфой, еще толком не проснувшись, тихо взвизгнул и изогнулся, стремясь унять щекотку. Бешено извиваясь и сильнее запутываясь в одеяле, он распахнул глаза и злобно уставился на ржущего Альбуса.
- У... Уро-од, прекрати! - пробормотал он, едва сдерживая хохот, и попытался дотянуться до своей палочки.
- Фините Инкантатем, - наконец сжалился Поттер, и Скорпиус, тяжело дыша, запрокинул голову.
- Поттер, еще хоть одна такая выходка, и я сломаю твои очки, - невнятно произнес он. - Дужки засуну тебе в задницу, а стекла заставлю сожрать.
Альбус фыркнул и сел рядом со Скорпиусом, растрепал светлые волосы. Тот возмущенно засопел и накрылся кое-как расправленным одеялом с головой.
- Пора встава-а-ать, - пропел Поттер, поднимаясь. - Нужно посмотреть расписание.
- Посмотри и запиши для меня, - зевая, произнес Малфой и спрятал лицо в одеяле.
Ал, дав другу подзатыльник, уселся на свою кровать и начал переодеваться. Из-за неплотно задернутого полога малфоевской кровати видны были нисколько не загоревший за каникулы бок, кусочек синего одеяла и острый локоть. Скорпиус, кажется, опять провалился в сон.
- Акцио одеяло Малфоя, - буркнул Альбус, уходя. В спину ему полетел большой синий ком, опрокинувший его на пол. Скорпиус тихо рассмеялся:
- Ты идиот, Поттер.
Альбус с трудом поднялся и потер поясницу, с досадой взглянул на мгновенно одевшегося Малфоя.
- Я за лето все забыл, - обиженно буркнул Поттер. Скорпиус состроил сочувствующую мину и закивал.
- Бывает. Идем быстрее, мне нужно Долохову кое-что отдать, - и выбежал в коридор, будто и не лежал три минуты назад, душераздирающе зевая.
- Что еще ты ему отдавать собрался? - хмуро поинтересовался Альбус, стараясь не отставать от друга.
- Порох. Он просил почище, чтобы можно было по компонентам разобрать, - Малфой неопределенно повел окольцованной рукой. - Опыты с перемещением... Он хочет сделать универсальный порт-ключ, который можно будет использовать детям вместо аппарации.
Бледное лицо озарила улыбка, Ал невольно улыбнулся в ответ. Скорп с радостным возбуждением рассказывал Альбусу об опытах Сержа, а Поттер пропускал все мимо ушей, просто получая удовольствие от того, что наконец снова увиделся с другом.
В Большом зале Скорпиус, ничуть не смущаясь, уселся за слизеринский стол и, бухнув перед прямым как штык Долоховым мешочек с порохом, принялся объяснять ему какие-то откровения, снизошедшие до Малфоя во сне. Альбус уже хотел было сесть рядом, чтобы тоже вникнуть в суть объяснений, но был остановлен братом. Джеймс держал в руках пестрые свертки и недовольно хмурился.
- Ма забыла в чемодан засунуть, - он впихнул Альбусу два свертка. - Тебе и твоему хорьку.
- Он не мой и не хорек, - привычно отозвался Ал, прижимая к себе свертки. В одном из них точно должны быть маггловские шоколадки с кокосом, в любви к которым Скорп не признается даже под Круциатусом. Ал невольно улыбнулся, вспомнив, как на третьем курсе Скорпиусу попался всевкусный леденец с таким вкусом и как восхищенный Малфой потом пытался этот вкус описать.
- Мне плевать, - раздраженно огрызнулся Джеймс и пошел к столу Гриффиндора. Кажется, кое-кого опять бросила девушка, причем прямо с утра.
Ал, фыркнув, оглянулся на слизеринский стол, но Скорпа там уже не было. Он изучал расписание и помечал что-то на запястьи маггловской шариковой ручкой. Поттер закатил глаза, подошел и протянул смятый листок.
- Прекрати пачкаться.
Малфой лишь отмахнулся и написал на запястье: "Зел. Сл. 3-4". Поттер хмыкнул - запястье все было синим от непонятных кривых записей.
- У меня сейчас Защита, - Скорпиус дернул Ала за галстук. - Ты со мной?
Альбус активно закивал и, подхватив свою и малфоевскую сумку, поспешил к кабинету. Как-то само так сложилось, что он всегда таскал за тощего Малфоя его сумку, хотя брат и не уставал подкалывать его по этому поводу. Просто у Скорпа были такие худые руки, что, казалось, они не выдержат, если он возьмет что-нибудь тяжелое.
У кабинета столпились возбужденно что-то обсуждавшие пятикурсники. Защита с Гриффиндором, прекрасно. Скорпиус закатил глаза и взял у Альбуса свою сумку, полез за учебником, чтобы не раздражаться хотя бы на перемене. Больше всего ему не нравились совместные уроки с Гриффиндором и Хаффлпаффом. Слизеринцы вели себя тихо, там и шуметь особо было некому, а вот гриффиндорцы считали своим долгом лишний раз выпендриться на занятиях. Ну и хаффлпаффовцы просто раздражали Скорпа своей недалекостью. Со вздохом сожаления Скорп вспомнил Долохова, который летом просто покорил его своими талантами в зельеделии. Нет, они, конечно, не смели готовить настоящие зелья, но то, с какой серьезностью Серж разбирал каждый рецепт и вводил поправки, обещая себе проверить все в школе, вызывало уважение у не очень ответственного Скорпиуса.
Однажды отец увидел в библиотеке темноволосую макушку Сержа, склонившегося над очередным трудом по зельеделию, сильно побледнел и скрылся в своем кабинете до ужина. А ночью Скорпиус слышал, как отец жаловался маме на галлюцинации, призраков и собственную фантазию.
От воспоминаний Скорпа отвлек восхищенный писк однокурсниц. Он медленно поднял взгляд от книги и улыбнулся.
- Доброе утро, мистер Поттер.
Герой волшебного мира как ни в чем не бывало потрепал сына по макушке и крепко пожал руку Скорпиусу. Малфой почувствовал обжигающие завистливые взгляды и спокойно улыбнулся. Да, Малфой вхож в дом Поттера. Да, он дружит с наследником Поттера. Да, Поттер пожимает ему руку. И пусть сколько угодно злословят, что Скорпиус дружит с Альбусом только ради отца, сам Скорп знает, что отец отнюдь не в восторге от этой дружбы.
---
Ал ненавидел, когда отец приезжал в Хог и читал лекции по Защите. Это и было-то всего раза три, но Альбус считал, что и этого слишком много. На отцовских лекциях он садился за последнюю парту и скрывался за спинами других учеников, а Скорпиус рядом тихо посмеивался. Альбус прекрасно знал, что смеется его друг над остальными учениками и в особенности ученицами, стремящимися лишний раз прикоснуться к Герою и взять у него автограф.
Бесит. Джеймс почему-то дико радовался всякий раз, когда отец приезжал в школу, хотя у него причин для радости было меньше. Позор гриффиндорской квиддичной команды, чтоб его тестралы залягали. И ведь никто вслух не говорит, хотя все знают, что из Джея вратарь хреновый. Да его метла едва держит...
- Улыбнись, - пропел Скорп на ухо и ущипнул за плечо. - Или хотя бы прекрати морщиться, будто флобберчервя увидел. Он же твой папа.
Ал устало вздохнул и взглянул на отца. Улыбка в тридцать два зуба, очки сверкают, бледный шрам почти светится на смуглой коже. Тетя Герм постаралась, скорее всего. Вечно она... Ал снова скривился, и Скорп пнул его под партой. Скорп... Как же ему повезло с родителями. Хотя Ал и не говорил этого никогда вслух, но курса со второго он вполне осознанно завидовал своему другу. Он не раз бывал у Скорпа в гостях и всегда поражался тому, как у них все спокойно, как... чинно. Семейство Малфоев жило тихо и размеренно, их покой ничто не нарушало. Дядя Драко целовал жене руку и никогда не обнимал на людях, тетя Астория со слегка отстраненной улыбкой называла Ала "юным Поттером", а господин Люциус, абсолютно седой и едва передвигающийся, насмешливо щурился и говорил предельно вежливо, что Альбус похож на отца только внешне. Это смущало, но не расстраивало.
Альбус часто сравнивал свою семью с семьей Скорпиуса и приходил к неутешительному итогу: его семья ему не нравится. Шумная, слегка истеричная мама, дико устающий на работе папа, крикливая Лили, вечно лезущий в драку Джеймс... Да еще избалованные Роза с Хьюго и дядя Рон, стремящийся в каждый свой визит вытащить племянников на квиддичное поле перед домом. А Ал, хоть и любил квиддич, но не считал эту игру самой важной составляющей его жизни. Ему гораздо интереснее было читать книги, взятые в библиотеке или одолженные Скорпиусом.
Когда он узнал, что после четвертого курса слизеринец Долохов поедет к Скорпу на летние каникулы, его замутило от чего-то липкого и горького, подкатившего к самому горлу. На целые каникулы! Это же просто... несправедливо, в конце концов. Долохов не дежурил у постели Скорпа, когда тот заболел гриппом посреди учебного года; не доставал книги из запретной секции, когда те были нужны Малфою для каких-то исследований; не утешал совершенно по-детски расплакавшегося Скорпа, когда от дяди Драко пришла сова с известием о смерти бабушки Нарциссы. Правда, потом обнаружилось, что Долохова приглашает не сам Скорп, а его дедушка, но Альбусу все равно было обидно. Скорпиус за все лето написал только два письма, да и те Роза презрительно окрестила записульками. Джеймс, видя расстройство брата, все лето мучил его полетами и ловлей снитча, а Альбус мечтал о том, как запрется у себя и засядет с книгой о великих колдунах, убитых магглами. Книгу ему подарил Скорп на Рождество.
Больше всего Альбус любил главу про волшебников Демиона и Сивилиуса, живших еще в семнадцатом веке. Они были верными друзьями - совсем как Ал со Скорпом - и путешествовали по миру в поисках приключений. На ночлег и пропитание они зарабатывали, показывая магглам в деревнях чудеса и иногда изгоняя полтергейстов. Но однажды на одну из деревень напали дементоры. Отважный Демион прогнал их с помощью своего патронуса, белоснежного дракона, однако обезумевшие от страха жители деревни решили, что в появлении демонов виновны сами волшебники, и заживо их закопали. Несмотря на такую бесславную кончину, Демион все равно казался Альбусу героем. Иногда мальчик примерял его образ на себя и довольно улыбался, представляя, как из кончика его палочки вырывается огромная венгерская хвосторога, уничтожающая на своем пути дементоров...
- Экспекто патронум! - Альбус вздрогнул, услышав голос отца, а затем восхищенный шепот учеников. Чертова Защита все никак не закончится, отец показывает своего дурацкого оленя - гвоздь программы.
Олень ткнулся светящейся мордой в плечо Скорпиуса, и Малфой тихо рассмеялся, погладив животное по носу.
- Как живой... - прошептал он, и Ал невольно улыбнулся. Здорово бы было сейчас тоже вызвать Патронуса, чтобы Скорп восхитился работой не только старшего Поттера. Но Ал сомневался, что у него получится телесный Патронус, а позориться не хотелось.
Отцовский Патронус медленно испарился, и папа с улыбкой предложил кому-нибудь попробовать свои силы. В воздух взметнулась рука Розы, отец кивнул, позволяя девушке подняться из-за парты.
- Экспекто патронум! - голос заметно дрожал, и из кончика палочки вырвалось лишь серебристое облачко. Роза мучительно покраснела, Скорпиус тихо хмыкнул. Альбус пихнул его локтем в бок, делая вид, что возмущен, Малфой тихо крякнул, хватаясь за Ала, чтобы не упасть со стула. Кто-то рядом начал хихикать, отец обернулся на возню и чуть нахмурился.
- Альбус Северус, вы тоже хотите попробовать?
Ал вскочил, тряхнул головой, скрывая озорную улыбку. Его не могло не радовать, что у кузины не получился Патронус. Ну, таково уж влияние Скорпиуса...
- Сэр, я сомневаюсь в своих силах, - как можно смиреннее пролепетал он и скосил глаза на Скорпа. Тот скорчил рожу, давая понять, что Альбус переигрывает.
- Ничего, - вздохнул папа. - Все равно попробуйте. Итак, вызовите самое приятное воспоминание...
Ал едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Он и так знал наизусть, что нужно делать, и его дико раздражало обращение отца. Вы-вы-вы, будто никто не знает, что Ал его сын.
Ладно, стоп. Приятные воспоминания. Альбус улыбнулся и покосился на внимательно следящего за ним Скорпиуса, медленно достал палочку. С вызовом взглянул на отца. Хотелось доказать, что Ал ничем его не хуже. Вдохнул поглубже.
- Экспекто, - почувствовав исходящее от палочки тепло, улыбнулся шире, - патронум!
Альбус отчетливо слышал завистливый вздох Розы, но сейчас это отошло на задний план. Нет, его Патронус не был таким же четким, как у отца, но в серебристом облаке определенно угадывались черты белой птицы с длинной шеей и длинными лапами. Аист щелкнул клювом и хлопнул крыльями, на пол упали сияющие жемчужные перья. Отец счастливо улыбнулся, а сам Альбус почему-то смущенно порозовел. Скорпиус, нагнувшись, подобрал испаряющееся перо и как-то странно взглянул на друга, в уголках губ затаилась загадочная улыбка.
---
Джеймс, конечно, должен был радоваться за брата, но как-то не получалось. Получалось только завидовать, и Джей старался, чтобы зависть из относительно белой не превратилась в черную. Однако отец старательно способствовал затемнительному процессу, с каждым разом все восторженнее отзываясь о Патронусе Альбуса. Если сначала аист брата был не очень четким и почти сразу испарился, то после пяти-шести рассказов обнаружилось, что папа сумел рассмотреть все перышки и увидел, как живо сверкают птичьи глаза. Роза тоже подливала масла в огонь, восхищенно щебеча о том, каким красивым был Патронус Ала, и только сам Ал да хорек отмалчивались. Альбус лишь смущенно улыбался, а Малфой с хитрым видом сверкал глазами из-под челки, явно что-то замышляя. Джеймс, тихо ругнувшись, вытянулся на кровати и принялся буравить взглядом пятнышко на бархатном бордовом пологе.
Все шло наперекосяк с самого рождения Ала. Малыш Альби сидел на метле так, будто на ней и родился, вызывая умиление двинутых на квиддиче родителей. Научился читать в три года, из-за чего тетя Герм аж на целую неделю взяла отпуск - "она сама должна была контролировать развитие одаренного племянника". Был тихим и спокойным мальчиком, и мама не могла на него нарадоваться. Никогда не лез в драку, любил сидеть на коленях у взрослых, не был плаксой и ябедой... Не картавил, не страдал излишней детской пухлощекостью или же костлявостью... Умел поддержать разговор со старшими, и те быстро забывали о сюсюканьи... У Джеймса от злости уже кружилась голова. Альбусу даже простили дружбу с Малфоем! Причем не только отец, но и дядя Рон... Вот если бы Джеймс завел дружбу с хорьком - хотя это только теоретически, в реальности такого быть просто не может - если бы завел дружбу, то дядя Рон бы ему уши надрал так, что мало бы не показалось, Джеймс был в этом уверен.
А теперь еще Патронус... Джеймс, конечно, никому не рассказывал, но он пытался вызвать Патронуса. Не получалось даже серебристого облачка, хотя Джей старательно вспоминал ощущение от полета, от пойманных мечей во время матча. Может, стоит спросить, что вспоминал Ал? Просто из любопытства, а самому придумать какую-нибудь чепуху. А вдруг он попросит показать Патронуса? Нет, лучше не рисковать. Джеймс, бессильно ругнувшись, уткнулся носом в подушку. Иногда ему казалось, что на самом деле Альбус старше него. Ну не может младший брат во всем быть лучше старшего!
Мрачно нахмурившись, Джеймс слез с кровати и пополз в гостиную. Там Роза звенящим от восторга голосом рассказывала про райскую птицу, выпущенную Альбусом в воздух на уроке Защиты. У птицы был серебряный клюв, жемчужные крылья и бриллиантовые глаза, а голос ее был чище колокольного звона - и кого волнует, что Патронусы не издают звуки?
Чувствуя накатывающую тошноту, Джеймс вылетел из гостиной и побежал по коридорам, толком не разбирая дороги. Скоро комендантский час, коридоры пусты, никто не путается под ногами... Постепенно успокаиваясь, Джеймс бежал все медленнее и наконец перешел на шаг. Огляделся, смутно узнавая в сумраке коридор, ведущий к гостиной Рейвенкло, и тихо, но грязно выругался, поминая Мерлина.
- Чш, - раздалось из-за статуи единорога. - Все, мне пора.
- Угу, - согласился с первым голосом второй, более низкий. - Мне тоже.
Джеймс скользнул за гобелен с изображением Ровены Рейвенкло, раздающей магическим полуразумным существам книги, и проводил взглядом поспешно удаляющуюся фигуру с идеальной осанкой, но опущенной головой. Со стороны входа в гостиную раздался вопрос стража:
- Что всегда перед нами, но мы это не видим?
Уже не слушая ответ, Джеймс поспешил за удаляющимся Долоховым. Поттеру было до щекотки в затылке интересно, о чем они с Малфоем секретничали в темном коридоре.

@темы: слэш/яой, hp, джен/редкость, ongoing, G

---

Пролог

Коротко кивнув рослому темноволосому мужчине, окруженному детьми, отец повернулся к маме и как-то странно скривил губы, будто едва сдерживая усмешку. Мама тихо вздохнула, погладила его по затянутой в перчатку ладони, а Скорпиус подлез под другую руку, ласкаясь напоследок. Папа потрепал его по голове и медленно произнес:
- Никогда не подавай Поттерам руку первым.
Скорпиус растерянно моргнул и послушно кивнул, в принципе он и не собирался никому подавать руку. Мама в ответ на слова отца тоскливо улыбнулась и, чтобы скрыть неожиданно сверкнувшие в глазах слезы, порывисто обняла сына и начала зацеловывать его лицо.
- Мы будем писать раз в неделю, милый...
- В две, - спокойно улыбнулся папа, и Скорпиус облегченно вздохнул. Ему не хотелось прослыть маменькиным сынком, хотя он и знал, что будет тосковать. Одно письмо в две недели - самое лучшее. Хотя Скорпиус собирался писать каждый день, чтобы за две недели получался длинный свиток. Мама будет рада.
Поезд загудел, и папа осторожно подтолкнул Скорпиуса к дверям. Мама всхлипнула, пытаясь счастливо улыбнуться. Отец кивнул и улыбнулся одними глазами, но Скорпиусу этого было достаточно. Ощущая дрожь в пальцах, он зашел в пахнущий дымом, сладостями и еще чем-то вагон и сразу прилип носом к окну. Родители еще стояли на платформе: мама прятала лицо у папы на груди, а папа немного отрешенно улыбался, ища Скорпиуса взглядом. К горлу мальчика подкатил горьковатый комок, захотелось плакать. Возможно, кто-то и был рад расстаться с родителями до самого Рождества, но только не он.
- С дороги, хорь, - кто-то грубо толкнул Скорпиуса, проходя мимо. Мальчик, уцепившись за раму, рассерженно посмотрел вслед плечистому второкурснику, уже зачем-то переодевшемуся в мантию. За парнем спешил, наверное, его младший брат, на вид чуть старше Скорпиуса. Тот самый мальчик, который цеплялся за папиного знакомого на платформе, темноволосый и зеленоглазый. Он с любопытством взглянул на Скорпиуса и скрылся в купе, из которого доносился громкий смех.
Скорпи, потирая ушибленное плечо, посмотрел в окно, но вокзал уже скрылся из виду. А он даже не помахал родителям на прощание...
Погрузившись в размышления о своей будущей жизни вдали от родителей, мальчик не сразу заметил, что его кто-то зовет. Обернувшись на тихий голос, он скользнул взглядом по знакомому лицу и расплылся в улыбке.
- Тадеуш!..
Тадеуш Паркинсон немного церемонно склонил голову и произнес с легким румынским акцентом, показывая на дверь купе:
- Господин Малфой, ваши вещи там.
Скорпиус, тихо фыркнув, проскользнул в пустое купе и выжидающе уставился на Тадеуша. Тот, усмехнувшись, закрыл дверь и уселся рядом с мальчиком.
- Волнуешься? - спросил он, сверкнув темными глазами.
Скорпи неопределенно пожал плечами и достал из чемодана футляр с палочкой. Одиннадцать дюймов, слоновая кость, волос единорога. Тонкая и изящная, с вырезанными инициалами, она идеально ложилась в ладонь и согревала Скорпиуса особым теплом, сравнимым лишь с теплом материнских объятий. Отец говорил, что это из-за невинности Скорпиуса - единорог оберегает невинных. Скорпиус в ответ на это всегда краснел и прятал палочку куда-нибудь подальше.
- Волнуюсь, - наконец прошептал он и бережно достал палочку из футляра. Та будто немного засветилась, и мальчик невольно улыбнулся. - Вдруг я попаду не в Слизерин?..
- Сейчас это уже не самое важное, Скорп, - отозвался Тадеуш. - Шляпа хотела отправить меня в Рейвенкло, ты же знаешь.
Скорпиус кивнул. Тайну своего друга-второкурсника он хранил так бережно, будто от нее зависела чья-то жизнь. Не хватало еще, чтобы вечно усталая тетя Панси узнала, что ее сына чуть не зачислили к занудным заучкам. Паркинсон - и в Рейвенкло! Она настолько гордилась своей фамилией, несмотря на все связанное с ней, что отказалась от фамилии мужа не только за себя, но и за сына.
Арчибальд приглушенно ухнул и попытался расправить крылья в небольшой клетке. Скорпиус виновато вздохнул.
- Ничего, приедем, и поселишься в совятне...
Порывшись в кармане, мальчик достал завернутый в вощеную бумагу кусочек мяса, утащенный перед уходом из-под носа кухарки Матильды. Филин, почуяв запах мяса, щелкнул клювом и клюнул дверцу клетки. Тадеуш вздохнул.
- Откормишь, летать не сможет...
Скорпи отмахнулся и принялся скармливать питомцу еду. Животных он любил почти так же сильно, как и людей, а уж подаренного отцом на прошлый день рождения филина Арчи чуть ли не боготворил. Пепельно-серая птица с огромными глазами цвета восходящей луны вызывала в нем восхищенный трепет, а необходимость запирать филина в клетку приводила в уныние. Тадеуш решительно не понимал, почему его друг так носится со своим воробьем-переростком.
Доев мясо, Арчибальд слабо клюнул Скорпиуса в ладонь и благодарно ухнул. Мальчик широко улыбнулся, а потом подскочил, услышав из-за двери женский голос. Тадеуш рассмеялся - сладкоежка Скорпиус выскочил из купе и вернулся через несколько минут с полными руками тыквенного печенья и всевкусных леденцов. Свалив все на столик, он потянулся к двери, чтобы закрыть ее, и замер. Тадеуш вытянул шею, приглядываясь.
- Из соседнего купе, наверное, - протянул он, глядя на черного котяру, уже вовсю ластившегося к Скорпиусу. Мальчик взял кота на руки и сел, прижимая его к груди.
- Ты чей такой? - тихо спросил он, почесывая кота под подбородком. Кот отвечать отказывался и только громогласно урчал, щуря зеленые глаза. Ошейника или любых других опознавательных знаков на нем не было.
Арчи с любопытством пялился на гостя и тихо ухал. Тадеуш, поняв, что друг теперь не отцепится от кота, вышел в коридор.
Из соседнего купе доносились голоса, кто-то о чем-то спорил. Тадеуш четко различал названия факультетов в общем потоке слов и возмутительные, но привычные оскорбления в адрес родного Слизерина.
- Да там сплошные маньяки, Ал, - вещал какой-то мальчишка еще пока не сломавшимся голосом. - Дядя говорит, что они все еще носятся со своей чистотой крови. И я сам видел! Сам!
Тадеуш скрипнул зубами. Ну конечно, это Поттер там рассуждает. Тот самый Поттер, который уже на первом курсе стал вратарем команды Гриффиндора. Поттер, который высокомерно сказал, повторяя слова своей тетки, что гриффиндорцы не покупают места в команде. Поттер, получивший место лишь благодаря фамилии и прошляпивший едва ли не все голы. Тадеуш мстительно ухмыльнулся.
- Джей, успокойся. Мое имя... - попытался утихомирить собеседника обладатель спокойного, задумчивого голоса.
- Этот человек был исключением! - отозвался первый парень, стукнув кулаком по столику. - И даже по истории...
Мимо Тадеуша прошел высокий, немного нескладный молодой мужчина в пыльной мантии. Тихо извинившись за то, что случайно задел Тадеуша рукавом, он зашел в купе к спорящим, и разговор сразу затих.
- Тедди! - восторженно завопила какая-то девчонка. Тадеуш озадаченно моргнул и покосился на закрывшуюся за мужчиной дверь. Тедди его иногда называл Скорпиус, чтобы позлить. Но, видимо, в этот раз звали не его.
Устало вздохнув, Тадеуш вернулся в купе к Скорпиусу, который, кажется, даже ничего не заметил. Развалившись на полке, он обнимался с котом и счастливо улыбался. Тадеуш фыркнул и сел напротив, зашуршал оберткой тыквенного печенья.
- Переодеваться пора.
Скорпи грустно вздохнул и уткнулся острым носом в шерсть зверюги. Кажется, сегодня он впервые осознал, что филин не может считаться абсолютно домашним питомцем. Вот кот - другое дело...
Где-то совсем рядом раздался грохот, и Тадеуш слегка поморщился. Скорпиус лениво сел, продолжая прижимать к себе разомлевшего кота, и прислушался. Из соседнего купе отчетливо слышны были испуганные девчоночьи вопли. Кто-то звал какого-то Бертрама, загромыхали двери соседних купе. Мальчики чуть вздрогнули, когда дверь их купе тоже громыхнула и поехала в сторону, открываясь. Внутрь заглянула лохматая темноволосая голова, и тот самый мальчик с платформы виновато улыбнулся.
- Простите, вы не видели чер... Бертрам, вот ты где!
Кот негромко мяукнул и с независимым видом спрыгнул с колен Малфоя. Скорпи вздохнул:
- Видели...
Мальчик, улыбаясь, взял кота на руки и зачем-то решил пояснить:
- Это кот моей кузины Розы, он вечно убегает.
На плечо мальчика легла загорелая ладонь, и его грубовато вытянули в коридор. Скорпиус часто заморгал, глядя на резко захлопнувшуюся дверь, а Тадеуш закатил глаза.
- Поттеры.
Ал, дернув плечом, впихнул в руки Джеймсу кота.
- Ты чего? - обиженно спросил младший. - Я познакомиться хотел... Вдруг однокурсниками будем.
- Не будете, - рявкнул неожиданно разозлившийся Джеймс. - Это малфоевский хорек, ему место в Слизерине.
Альбус, нахмурившись, зашел обратно в пока пустое купе.
- Что плохого в том, что он Малфой? - задумчиво спросил он, с ногами устраиваясь на сидении.
Джеймс сверкнул глазами и сильнее растрепал волосы, подбирая более-менее приличные слова. Наконец он вспомнил, как о Малфоях иногда говорил дядя Рон.
- Малфои были, есть и будут выродками волшебного мира, сдвинутыми только на чистоте крови.
Альбус погладил Бертрама по нежным ушкам и вспомнил, как тот бледный мальчик бережно держал кота на коленях. Потом он вспомнил слышанные краем уха разговоры взрослых, их воспоминания о школьных годах. Да, дядя Рон отзывался о Малфоях нелестно, но он и описывал их иначе... Высокомерные отвратительные ублюдки - Ал чуть порозовел, вспомнив резкое слово - с крысиными мордами. А тот мальчик выглядел не отвратительно, а очень забавно. Хотя нос действительно был немного длинноват, но от этого мальчик был похож на какую-то птичку.
- Он не отвратительный, - решительно подвел итог Альбус. - Он милый и любит кошек.
Джеймс, жутко округлив глаза, замахнулся на младшего и прошипел в лучших змеиных традициях:
- Он Малфой, идиот!
Ал вздернул подбородок и сощурился, готовясь к драке, но тут в купе влетела зареванная Роза в сопровождении Тедди.
- Берти... Бертрам... - всхлипывала девочка, оглядываясь. Кот, услышав свое имя, выглянул из-под сиденья и спокойно мяукнул, чем вызвал восторженный вопль. Джеймс злобно ругнулся и вышел из купе, громыхнув дверью.
В коридоре, прижавшись носом к стеклу, стоял тощий первокурсник. Он водил по окну пальцами, будто пытаясь поймать проносящиеся мимо росчерки облетающих деревьев, и напряженно сопел. Из кармана мантии торчала палочка из темного дерева, Джеймс едва сдержался, чтобы не вытащить ее. Хотелось поиздеваться над кем-нибудь, чтобы немного успокоиться. Тупой братец чуть не подружился с Малфоем!
- Пшел вон, - процедил сквозь зубы Поттер и оттолкнул мальчика. Тот, споткнувшись, с укоризной посмотрел на Джеймса.
- Что я тебе сделал? - у мальчика были темные-русые короткие волосы и задумчивые серые глаза. Джемс чуть вздрогнул - взгляд был слишком взрослым для такого мелкого пацаненка.
- Помешал мне, - невнятно буркнул Джеймс и уставился в окно. Мальчик тронул его за плечо, заставляя немного подвинуться, и устроился на прежнем месте. Поттер замер от такой наглости.
- Я тут уже давно стою, все слышал, - спокойно пояснил мальчик и снова по-взрослому посмотрел на Джемса. - Отец сказал мне, что Малфои исправились.
Джемс сощурился, поджал губы. Мальчик его злил.
- Мелочь, ты откуда вообще взялся?
- Из Санкт-Петербурга, - помедлив, ответил мальчик. - Меня зовут Серж.
Едва подавив желание спросить, где находится Санкт-Петербург, Джеймс зло зыркнул на Сержа и скривил губы.
- Вали отсюда.
- Все равно уже пора, - кивнул мальчик. - Спасибо за интересное времяпрепровождение.
И скрылся в купе. Джеймс озадаченно моргал, пытаясь понять, что только что было.
"Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, - уныло пробубнил машинист, - Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно".
Скорпиус заметно побледнел и попытался улыбнуться, но пересохшие губы не слушались. Тадеуш ободряюще хлопнул его по плечу.
- Приготовься восхищаться - Хогвартс красивый.
Малфой медленно кивнул и, не чувствуя ног, вышел в коридор. Толпа взбудораженных учеников тут же вынесла его из поезда на плохо освещенную небольшую платформу. Тадеуш напоследок пожал другу руку и скрылся в толпе второкурсников, отправившихся к каретам. Скорпиус остался один.
Но ненадолго.
- Привет, - слегка задыхаясь, пробормотал кто-то рядом с ним. Скорпиус повернул голову и случайно ткнулся носом в разрумянившуюся щеку знакомого из поезда, Поттера.
- Привет, - невнятно ответил Малфой и повернул голову обратно. В такой толчее невозможно было повернуться полностью и нормально поговорить, но он почувствовал прикосновение к руке и улыбнулся.
- Первокурсники, все сюда! - зычно крикнул огромный мужчина с клочковатой бородой, которая казалось припорошенной снегом из-за седины. - Тише, осторожней! - указывал мужчина, ведя детей по узкой темной дорожке. - Вот, теперь вы увидите Хогвартс!
Скорпиусу казалось, что он экскурсии. И замок, светящий уютными желтыми окнами, напоминал один из замков дедушки, разве что был более... располагающим к себе.
- В одну лодку не больше четырех человек, - командовал великан, помогая первокурсникам усаживаться в качающиеся лодочки.
Ал потянул Скорпиуса за руку к одной из лодок, в которой уже расположился худой темноволосый мальчик с не по-детски внимательными глазами. Мальчик немного подвинулся, Альбус уселся рядом с ним, а Скорпиус напротив. Их лодка была единственной, в которой сидело всего три человека.
- Мне брат столько интересного рассказывал, - возбужденно шептал Альбус, сверкая глазами. И сразу, гордо улыбнувшись, добавил. - Он вратарь Гриффиндора. А я, скорее всего, буду ловцом. Папа говорит, что у меня телосложение подходящее, и я очень хорошо летаю, а снитч, бывает, замечаю сразу как взлетаю. Вы как летаете?
Скорпиус неопределенно пожал плечами. Если бы он сейчас сказал, что в семь лет сделал мертвую петлю, это выглядело бы хвастовством. Мальчик-незнакомец улыбнулся:
- На метле я летаю не очень хорошо, но пегасы меня слушаются.
Альбус обмер, восхищенно глядя на мальчика. Скорпиус едва спрятал улыбку - пегасы всегда очень хорошо относились к представителям древних чистокровных родов, значит, их сосед по лодке, скорее всего, будет учиться с ним в Слизерине.
За разговором Скорпиус почти не заметил, как они высадились на берег, а затем, пройдя еще немного, оказались перед огромной дверью. Сопровождающий их великан трижды постучал, и дверь распахнулась. Альбус взволнованно сжал ладонь Скорпиуса, Малфой улыбнулся.
Высокая, длинная, будто высушенная профессор МакГонагалл отвела первокурсников в небольшую комнату и спокойно произнесла приветственную речь, которую как-то раз отец рассказал Скорпиусу по памяти. Мальчик ощущал какую-то нереальность происходящего, его слегка мутило от страха и волнения, а ноги подгибались, когда их выводили в Большой зал.
- Не дрожи, - улыбнулся Поттер. - Это не больно.
Захотелось огрызнуться, но от накатившего волной страха все слова повылетали из головы. Как во сне он слышал песню Шляпы, объяснения МакГонагалл, фамилии первокурсников и названия факультетов. Покосился на совершенно серого мальчика, любителя пегасов, и хотел ободряюще ему улыбнуться, но тут снова раздался ровный голос профессора.
- Долохов, Сергей.
В зале повисла тишина, мальчик на негнущихся ногах прошел к табурету. Скорпиусу показалось, что Шляпа усмехнулась, прежде чем выкрикнуть:
- СЛИЗЕРИН!
Долохов. Родственник Антонина, нужно полагать. Слизеринцы как-то немного вяло поприветствовали новенького, а кто-то из-за другого стола отчетливо прошептал, что ему вообще здесь не место, пусть отправляется в Дурмштранг. Сергей вызывающе спокойно улыбнулся и выпрямился. Джеймс прищурился и скривил губы - фамилии Пожирателей он знал наизусть. Украдкой он покосился на сидящего за учительским столом Тедди, белого как полотно и с ненавистью глядящего на первокурсника. Кое-кому сладкая жизнь на уроках полетов обеспечена.
Тедди, стараясь отвлечься, посмотрел на оставшихся первокурсников: как раз должна была настать очередь Скорпиуса. Бледно улыбнувшись, Тедди вспомнил слова дяди Драко: "Я бы подкупил Шляпу, чтобы он учился не в Слизерине. Быть Малфоем-слизеринцем после войны - подвергать себя двойной опасности".
Скорпиус с каким-то отстраненным страхом взглянул на Шляпу и опустился на табурет.Когда МакГонагалл медленно надела на мальчика Шляпу, Альбус невольно задержал дыхание.
- Сл... - неуверенно начала Шляпа, но осеклась. МакГонагалл переглянулась со Слагхорном, а Скорпи оцепенел, дрожа посиневшими губами и напряженно прислушиваясь к бормотанию Шляпы.
- Смелость... Удивительная смелость, горячая кровь... Верность... Преданность... Хитрость, какая дьявольская хитрость! Малфой - сколько я вас помню... Но ум - ум словно звезда, яркий и ослепляющий...
В ушах отвратительно шумело, Скорпиус уже едва различал слова. Ему казалось, что он сидит неподвижно несколько часов, страх сковал ноги и руки. Почему, почему не Слизерин?
- Мальчик мой, у тебя большое будущее, - вкрадчиво прошептала Шляпа и выкрикнула с торжеством и вызовом. - РЕЙВЕНКЛО!
Совершенно оглушенный, Скорпиус поднялся, отдал Шляпу МакГонагалл и посмотрел на стол Слизерина. За ним сидело меньше всего человек, и все смотрели на Малфоя как на предателя. Рейвенкловцы улыбались и махали руками. Удивительное дружелюбие по отношению к сыну бывшего Пожирателя. Шаг, еще шаг. В глазах закипают слезы. Дедушка от него отвернется, отец лишит наследства. Мама будет долго плакать в подушку. Придется оставаться на каникулы в школе - даже на летние. В животе образовалась холодящая пустота, ноги подгибались. Кто-то с улыбкой усадил его за стол, кто-то потрепал по плечу.
- Добро пожаловать, Скорпиус, - улыбнулся долговязый староста.
Скорпиус с трудом повернул голову и попытался улыбнуться, но уголки губ неумолимо ползли вниз. Он украдкой покосился на стол Слизерина и встретился взглядом с Долоховым. Тот смотрел на него с откровенной завистью. В животе Скорпиуса что-то перевернулось. Неожиданно на него теплой волной нахлынуло облегчение. Рейвенкловец, слава Мерлину. А отец должен понять.
Альбус проводил дрожащего Скорпи взглядом и вздохнул. Да, его брат ошибся, но и самому Алу вряд ли светит учиться вместе со Скорпиусом. Хотя...
Услышав свою фамилию, Ал даже не вздрогнул. Со спокойной, уверенной улыбкой он сел, сам надел Шляпу. Услышал тихий смешок.
- Ты уже решил, куда хочешь.
"Я понимаю, что ума у меня не так уж много... - осторожно подумал Альбус. - Но..."
- Глупости, умом ты пошел в бабушку, - отозвалась Шляпа. - Но подумай... Ты отважен и верен своему слову... И... хочешь быть не менее известным, чем твой отец. Слизерин поспособствовал бы этому.
"В Рейвенкло у меня друг, - улыбнулся Ал. Помедлив, он постарался подумать потише. - Будет. - и совсем-совсем тихо, надеясь, что Шляпа не расслышит эту мысль. - Я очень сильно на это надеюсь..."
- РЕЙВЕНКЛО! - воскликнула Шляпа, и рейвенкловцы торжествующе взревели. Скорпиус, оглохнув от веселых воплей, недоуменно смотрел на приближающегося Ала.
- Она очень долго думала, - тихо сказал он, когда Альбус сел рядом. Тот лишь кивнул со счастливой улыбкой и показал язык ошалелому брату.

@темы: слэш/яой, hp, джен/редкость, ongoing, G